После заката
Шрифт:
Глава 6
Напряжение в Баку становилось просто невыносимым. Почти каждая партия, каждый лидер начали вооружать отряды своих сторонников. По городу открыто ходили вооруженные отряды людей, не подчинявшиеся ни Министерству внутренних дел, ни вновь созданному Министерству национальной безопасности. В Нагорном Карабахе продолжалось вооруженное противостояние. В Баку и в Ереване открыто покупали в оставшихся в республиках бывших советских воинских частях оружие и боеприпасы, в том числе даже танки и тяжелые орудия. Общий развал коснулся в первую очередь армии, которая торговала колоссальными запасами оружия со своих складов, отдавая его не только враждующим сторонам, но и криминалитету, охотно скупавшему все подряд.
Под предлогом защиты своих территорий
В азербайджанском парламенте после откровенных нападок оппозиции в отставку подала председатель парламента Эльмира Кафарова. Бывший партийный работник и бывший вице-премьер, она была честным и порядочным человеком, сразу после январской трагедии девяностого года в Баку заявила, что азербайджанский народ никогда не забудет и не простит этой трагедии. Произнести такие слова в условиях чрезвычайного положения, когда в городе армия, совсем непросто. Но она была принципиальным человеком и патриотом своей республики. Вместо нее спикером парламента избрали бывшего ректора медицинского института Ягуба Мамедова. В Баку многие знали о невероятных поборах, царивших в большинстве вузов республики, и поэтому новый спикер не пользовался доверием населения, что снижало авторитет созданного «народного собрания» из пятидесяти депутатов.
К началу февраля обстановка в Нагорном Карабахе обострилась настолько, что Москва предложила представителям обеих республик свое посредничество. Вооруженные отряды уже вели настоящие бои по всей границе между двумя республиками и в самом Нагорном Карабахе. Президент Аяз Муталибов все больше и больше терял реальную власть в республике, уступая вооруженной оппозиции, требовавшей решительной смены курса. Во главе Народного фронта стоял ученый Абульфаз Эльчибей. Как обычно бывает в подобных случаях, он был человеком идеи, искренне верящим в незыблемые принципы свободы и демократии. И – тоже как обычно – к оппозиционному движению примкнули десятки и сотни людей, готовых воспользоваться общей неразберихой в собственных корыстных целях. Общее правило, сформулированное Бисмарком для любой революции, особенно отчетливо проявилось в Азербайджане. «Революцию замышляют романтики, исполняют фанатики, а плодами всегда пользуются прохвосты», – сказал известный немецкий политик. В Баку движение Народного фронта было создано деятелями интеллигенции, писателями и ученными – Исмаилом Шихлы, Юсифом Самед оглы, Худу Мамедовым и другими. Именно эти люди создавали оппозиционное движение, выступившее в защиту территориальной целостности республики, против компрадорской политики правящих кругов Москвы и Баку.
Но, как часто бывает, этих людей постепенно оттеснили от руководства, а вместо них пришли совсем другие люди – более нетерпимые, менее образованные, не обладающие их уровнем толерантности, ненавидящие не только своих внешних врагов, но и еще больше выискивающие внутренних оппонентов. Среди оппозиционных лидеров начали появляться люди, которые при нормальном развитии страны не могли бы претендовать даже на должность заведующих коммунальным хозяйством небольшого дома, тогда как их амбиции распространялись на всю республику.
Было очевидно, что непрекращающиеся военные действия могут привести к большой трагедии. В Шуше разбился очередной вертолет, в котором погибло почти сорок человек. Ежедневно приходили сообщения о новых жертвах с обеих сторон. В каком-то невероятном безумии, потеряв всякое представление о человечности и морали, представители обоих народов безжалостно убивали друг друга. Распад страны предоставил им такую уникальную возможность. Из Нагорного Карабаха постепенно уходили все бывшие воинские части, продавая оружие и боеприпасы местным отрядам самообороны. Столица области Степанакерт решением официального Баку была переименована в Ханкенди – это было возвращение городу его исконного названия. Степанакертом он был назван в честь вождя местных большевиков Степана Шаумяна. Ханкенди находился между Шушой, стоявшей на вершине горы, и небольшим городом Ходжалы, находившимся недалеко от столицы Нагорного Карабаха и населенным азербайджанцами. Именно в этих местах шли наиболее ожесточенные столкновения между двумя общинами.
В один из таких февральских дней Мурад выехал в Ходжалы для встречи с местными писателями. Впечатление от этой встречи осталось гнетущее. Все в один голос жаловались на официальный Баку, не помогавший ни оружием, ни воинскими частями. Многие отряды самообороны были вооружены лишь охотничьими карабинами и старыми ружьями. Мурад решил заночевать в Агдаме, находившемся в пятнадцати километрах от места событий. Ночью он встретился с одним из лидеров местного отделения Народного фронта Багировым. Это был смелый и мужественный человек, о котором ходили легенды. Он не боялся ездить в Ханкенди и лично договариваться о перемирии или обмене убитыми. Высокого роста, заросший, он был похож на итальянских гарибальдийских партизан или на сподвижников Че Гевары.
– Почему у вас столько беспорядков? – поинтересовался Мурад.
– А ты сам как считаешь? – спросил Багиров. Он был старше Мурада и обращался к нему на «ты».
– Не знаю. Может, нужно сменить вашего районного руководителя? О чем он думает? Почему не может навести порядок в районе, организовать эти отряды в одну боевую единицу, чтобы все они ему подчинялись?
– Ничего не получится, – махнул рукой Багиров, – здесь у каждого свой отряд, своя группа. И каждый отряд слушается только своего командира. Единого командования как не было, так и нет. Никто даже не думает об обороне. Некоторых больше волнуют собственные корыстные интересы. Даже в условиях войны подлецы готовы зарабатывать свои деньги. Такой универсальный «закон негодяев», когда вся родина помещается в чемодане с деньгами. Знаешь, сколько ездят туда и обратно по ночам, провозят товары, торгуют убитыми? Я еду, чтобы договориться о бесплатном обмене погибшими, – и узнаю, что кто-то уже успел продать убитых в Ханкенди. Даже стыдно об этом вспоминать... Сейчас к нам приехал известный журналист с телеканала АНС, будет снимать репортажи. Может, ты его знаешь? Чингиз Мустафаев. Он собирается поехать в Ходжалы, но я его отговариваю.
– Почему?
– Опасно там. У нас есть сведения, что триста шестьдесят шестой полк, который дислоцировался недалеко от нас, может выступить завтра в направлении на Ходжалы. Сам город уже давно блокирован. А в триста шестьдесят шестом полку много офицеров-армян. Ты ведь наверняка знаешь, что наши соотечественники так неохотно шли служить в армию, а наши соседи, как раз наоборот, очень охотно отправлялись на службу в армию, и среди них было много офицеров и генералов.
– Так было еще при царском режиме, – напомнил Мурад, – тогда мусульман не брали в действующую армию. Только в строительные части или на подсобные работы. И еще была «дикая дивизия», в которой служили мусульмане. А наши соседи – армяне и грузины – были христианами и могли не только служить, но и получали офицерские звания.
– Они этим гордятся, – вздохнул Багиров. – Говорят, что у нас во время войны было четыре маршала. Сейчас даже говорят, что пять. А у других народов столько маршалов не было. У нас в Карабахе есть село, где родились трое из их маршалов. Получается, что все трое – наши земляки.
– Я знаю это село, – улыбнулся Мурад. – Но у нас тоже генералов хватало. Можешь напоминать всем, что многие годы председателем космической комиссии был генерал-лейтенант Керимов. Его только недавно рассекретили. Все космонавты перед полетами докладывали ему о готовности. А наш генерал Ази Асланов? Он был дважды героем. У нас тоже своих героев хватало. Только это глупо – считать по маршалам и генералам. Вместо этого нужно сесть и договориться, как не убивать друг друга.