После
Шрифт:
Что-то внутри зашипело, затем зарычало.
И во тьме загорелись красные огоньки, как тлеющие угли, раздуваемые порывом воздуха. То были иные глаза.
Раздался низкий басистый смех, в котором смешались многие голоса, но то был смех одного лишь существа. Огромное жирное складчатое пузо показалось впереди, а за ним мускулистые руки, каждая держала по широкому тесаку грубой работы, покрытому ржавчиной, зазубринами и царапинами.
Черная магма отвращения, перемешанная с раскаленной злобой и скользким щекотным страхом, разливалась по
— Мерзкая тварь! — крикнул префект.
Снова послышался смех.
И на свет явилось все тело здоровяка с двумя тесаками. То, что было когда-то человеческим лицом заплыло жиром до неузнаваемости и выражало открытой пастью нечто походящее на улыбку, в глубине бугрящихся меж лоснящихся опухолей горели те самые красные угли глаз иного мира.
Прикрывшись круглым деревянными щитом, Префект стал подступаться.
Недолго думая, махина ринулась на Стратоника, и чуть не сбила его с ног, навалившись всем телом на щит; со сторон она рубила тесаками по латам, высекая искры. Колоссальная туша подавляла все силы человеческого тела. Воинственность угасала, когда в последний момент в мышцах разгорелось вновь пламя борьбы.
Наконец тварь уперлась кулаками в щит и мощным рывком отбросила человека так, что тот упал на воинов, но те подхватили, дав ему упасть.
В глазах расцвела чёрная роза забытия, голову сдавило…
С двух сторон стражники бросились, но после колющих ударов их клинки глубоко утонули в жирной плоти, а самих их монстр оглушил ударами тесаков по шлемам, отбросив в стороны.
К этому времени Стратоник пришел в себя и вновь ринулся в бой, уперев щит в огромное пузо.
Вырывая из глубин всю свою мощь, Стратоник уперся одной ногой в пол и, сделав резкий толчок, начал теснить тварь, нанося ей страшные удары мечом наотмашь, срезая целый пласты мяса, и наконец отпихнул тварь так, что та попятилась назад. И потом с воинственным воплем на устах он сделал выпад и рассек пузо сверху вниз, из того полилась вязкая черная кровь, в ней плавали гниющие потроха, в которых копошилось изобилие жирных белых личинок.
— В атаку! — скомандовал префект.
И воины ринулись и стали рубить жирного монстра. Работая, как единый станок, они изрубили его на куски, сильные руки с тесаками были отсечены в мгновения, а тело раскромсано на куски, они толпились в потрохах, давя личинок и продолжая колоть и резать ненавистную плоть.
— Ладно, хватит! — крикнул Стратоник, останавливая своих воинов, пришедших в ярость от мерзости увиденного.
— Он пожрал наших соратников, сука! — выпалил навзрыд один из стражников.
Префект взял у воина факел и направился к дверям:
— Не время для стенаний, пора опустить рычаг и закончить эту битву.
Теперь темнота растаяла, и взору открылся круглый в плане зал, с ровным потолком и поверхностями, испещренными письменами. Против входа в стене красовался чистый железный рычаг.
И как только Стратоник сделал первые шаги в направлении к своей цели, врата за ним резко захлопнулись.
В коридоре грянул шум ломающегося железа и рвущихся тел.
Короткие крики боли.
Тишина.
— Что это!?
Факел потух.
_____
В залитой утренним светом спальне на постели полулежала Психея, сжимая в руках чужие рыжие пряди меж своих бёдер. Закрыв глаза, она ярко наслаждалась, ощущая как по телу растекается лава счастья.
Где-то вдали раскрылись двери.
Загремели латные ботинки.
Резко отпрянула прислужница и бросилась в страхе и смущении надевать свою столу и приводить в порядок свои растрепавшиеся волосы, горевшие алым в прямых лучах зари.
В покои вошел один из командиров в сияющих полных белых латах и белом плаще, сняв шлем с красным хвостом, он сухо известил:
— Префект войска Стратоник пал в бою.
— Мой муж Стратоник?! — воздух кончился.
— Мне жаль, — последовал все такой же сухой ответ.
Командир развернулся и ушел.
Психея, вскочив тут же пала на колени, лицо её скривила боль.
Крик.
Дом заполнился самыми черными рыданиями.
Подобно тому, как иссыхает река, эмоции испарились, и в одно мгновение душа Психеи умерла.
В полубреду она вышла на террасу перед домом и увидела выстроившийся на улице отряд. Мрачные лица воинов. Бой барабанов стих. Подняли чёрный штандарт. Это была личная охрана префекта.
— Клянемся, — зазвучал хор молодых мужественных голосов, — мстить до последнего дыхания, пока не будут истреблены нелюди!
Командир вскинул руку с сжатым кулаком.
И весь строй ответил вскинутыми руками.
— Знамя выше, святые воины Башни! За наш город!
Ответ хором:
— За наш город!
Текли слёзы на молодых лицах.
Где-то среди колонн стоял полу-мрачный Таврион и тихо смотрел.
Покрасневшие глаза Психеи потухли, она скрылась в глубине дома.
_____
— Она не плоха.
— Да.
— Тебе нравится?
— Да, но ты лучше.
В просторные покои из черного кирпича через длинную вертикальную пробоину в стене проникал серый свет дня, мягко окрашивая все.
Свет ностальгии по прошедшей битве. Солнце печалилось о том, что уходило. Души мёртвых пылинками поднимались по лучам.
Пожары медленно утихали.
В городе наступило затишье.
В углу комнаты сидела девушка над трупом своей сверстницы, доставала из вспоротого живота внутренности и тихо ела их. Одежда на мертвой была цела, но залита кровью, и с багровых пятен на стене бежали полоски, и алые лужи растекались по каменной плитке пола, а в них шевелилось отражение.
Пара стояла в стороне и наблюдали.
— Мило.
Прикоснувшись пальцами к подбородку Табии, Люций повернул её лицо к себе.