Последнее "Па"
Шрифт:
Темный обвел взглядом головы еще раз и тихо прошептал:
— Папа был бы доволен… И мстить больше некому…
В голове всплыли слова учителя о мести. В груди действительно была пустота, а в голове гулял ветер.
Взгляд переместился на молодую девушку в дорогом платье.
Она стояла ровно, расправив плечи. Зеленое платье облегало её изумительную фигуру и подтянутую большую грудь. Черные волосы были распущены и, слегка извиваясь, лежали на плечах. Однако, несмотря на всю красоту и грациозность, руки девушки дрожали. Не помогало даже то. что она их сжала в кулаки. Глаза смотрели прямо на Бренда. Зубы сжаты, но мышцы на щеках дрожат.
— У меня больше никого нет, — тихо произнес темный, глядя на девушку. — Ни отца, ни матери… Никого.
Взгляд молодого мага опустился на пол и остановился на императорской голове.
— У тебя теперь тоже никого не осталось.
— Почему… — произнесла девушка. Они всеми силами старалась не выдать дрожи в голосе. — Почему я жива?
Бренд поднял взгляд на нее и с горькой усмешкой ответил:
— Мой предок… Тот, из-за которого мой клан попал в опалу. Он завещал мне месть. Мои друзья согласились. Тот предок завещал мне отыметь императрицу как дешевую портовую шлюху.
Девушка сглотнула ком в горле.
— Но я решил поступить по-другому, — продолжил темный. — Месть ничего не дает. Она только забирает.
— Не… не убивайте меня, — тихо дрожащим голосом произнесла бывшая супруга императора.
Бренд еще раз оглядел трофеи, которые ему вручили, и повторил:
— Месть ничего не дает.
Он поднялся с кресла, перешагнул головы и подошел к девушке, которая уже тряслась от страха.
— У меня вообще никого не осталось…
Он провел пальцами по нежной коже девушки на шее, запустил их в волосы и втянул носом ее запах.
— Отныне ты не императрица. Ты баронесса. Супруга главы клана «Темный медведь».
Дрожащая девушка подняла взгляд на Бренда.
— Вы…
— С этого момента у меня есть только ты, а у тебя есть только я, — произнес парень и обнял ее. — Кроме тебя у меня никого нет.
***
Грот стоял перед оградой и гладил жерди.
Волосы трепал ветер, до носа доносился слегка сладковатый, но до боли знакомый запах печи и готовящегося хлеба.
— Так и будешь гладить? — спросила Марта за спиной.
Парень оглянулся и кивнул.
— Да, что-то немного боязно… — пояснил он и потянул калитку.
Войдя во двор, он заметил движение в окошке. Не успел он подойти к крыльцу, как на пороге появилась мать. Она неверяще уставилась на сына.
— Вернулся, — прошептала она и бросилась к нему, тут же заключив его в объятия. — Вернулся…
Женщина принялась гладить его по голове, целовать в щеки и продолжала шептать как заколдованная: «Вернулся!». Затем она крепко обняла его и, зажмурившись, тихо, без завываний заплакала.
— Мам, ну ты чего? — растеряно пробормотал Грот, почувствовав влагу на плече. — Я же вернулся… я ведь живой…
За этим всем с легкой улыбкой наблюдала Марта.
— Сколько мужиков полегло, сколько за битву ту говорили… Половина сельских не вернулась, а те, что вернулись… Говорили, маги полегли наши… Я тебя уже десять раз хоронила… Молилась всем богам. И свету, и тьме готова была душу отдать…. — всхлипывая, шептала женщина.
— Я живой, мам… живой, — гладя ее по спине каменной рукой, произнес парень.
Женщина отстранилась и, вытирая слезы рукавом, махнула в дом.
— Пойдемте в дом, что же мы как…
— Погоди, Мам. Я… Я должен ненадолго уехать, — произнес парень.
— Как уехать? Почему? — тут же встрепенулась мать и только сейчас заметила каменную ногу и руку у сына.
— Мам, я… я хочу взять Марту в жены. Надо получить согласие ее родителей. Мне нужно съездить на север, за горы к родителем Марты, — пояснил парень, но заметив, как мама уставилась на каменную руку, пояснил: — Под удар попал. Сильный.
Парень сжал и разжал каменный кулак.
— Так сложилось, что выжгло мне руку и ногу.
— А глаза? Ты ими видишь?
— Вижу, мам, но я слишком много стихии взял, чтобы тот удар пережить… Теперь она у меня в глазах и никогда уже не уйдет.
— Как же так… А как же теперь…
— Жить оно не мешает, — пояснил парень.
— Ты… старосту! Старосту предупредить надо, — тут же спохватилась женщина.
— Не надо. Я уже зашел к нему. Мне земли кусок он выделит, а дом я сам из камня подниму. За ним утварь домашняя и прокорм первый год. Мне только на север надо. Как добро от родителей Марты получу, так приедем свадьбу сыграем.
Женщина взглянула на северянку и вздохнула.
— Опять уезжаешь… Север далеко, да и…
— Нет, Мам. Я быстро. Через камень пойду.
— Как через камень?
— Как-то так, — улыбнулся Грот и завалился назад.
Секунда, и он должен рухнуть на землю, но еще в полете он обращается в песок, рассыпаясь по двору.
Мать недоумевающе смотрит на песок и переводит взгляд на Марту. Та кивнула и взмахнула рукой. Тут же дунул резкий, холодный ветер. Северянка же окуталась снежным вихрем, который тут же распался, оставив после себя кучку снега.
***
Хойсо оглядел двух магов и кивнул в сторону Темной цитадели.
— Вы уверены?
— Да, — кивнул Бом.
— Уверены, — кивнула Бим.
— Преподавательская деятельность — это… это довольно сложно.
— Если бы нас было бы больше, возможно, Габо был бы сейчас с нами, — мрачно пояснил Бом.
— Габо сейчас… — произнес Хойсо, но умолк, вспомнив, как заглядывал в Прародительнице и обнаружил готовый мир. Прародительницу он так и не нашел. Кресло, шкаф с пустыми банками, ее кресло, спицы на месте, а самой ее нет.