Последнее плавание адмирала

Кристи Агата

Теперь настала очередь Уолтера прийти на выручку Холланду. Он прибыл в Англию и поселился в Лондоне. Туда же поспешила миссис Маунт, которую он поместил рядом с собой под фамилией Аркрайт. Уолтер пришел в восторг, узнав о чувствах Холланда к Эльме. Ведь хорошо зная себя, он всегда боялся, что Эльма, если не свяжет свою жизнь с кем-то, кто обладает сильным характером, тоже может начать скитаться по свету. Он настаивал, чтобы Эльма, которая и без того была влюблена, приняла предложение Холланда. Наконец, видя, насколько этого сильно желает ее брат, Эльма согласилась. Однако адмирал продолжал возражать. Он не желал давать своего согласия на брак Эльмы с кем-то из друзей Уолтера. Холланд уже улучшил свои позиции, однако адмирал не поддавался.

Эльма

также пыталась что-то сделать для Уолтера. Они с миссис Маунт всегда хотели пожениться, однако викарий не давал ей развода. Эльма вообразила, будто мистер Маунт начал выказывать интерес к ней. Она намеренно принялась усиливать этот интерес, чтобы иметь возможность оказать на него влияние и убедить его согласиться на развод. Именно по этой причине она всегда уделяла особое внимание своей внешности, когда ей предстояла встреча с викарием. В то время Уолтер об этом не знал, однако Холланд с горечью наблюдал, что его невеста благоволит викарию, не называя ему никакой на это причины. Он заявил Уолтеру, что его терпение лопнуло и он отправляется в Лондон за получением специального разрешения, которым воспользуется вне зависимости от того, даст адмирал свое согласие на брак или нет. Холланд поехал в Лондон.

Уолтер сообразил, что это усилит позиции адмирала и Эльма наверняка лишится способа управлять своими деньгами. От своей сестры он знал, что адмирал буквально одержим давним гонконгским инцидентом, и решил воспользоваться этим для получения согласия на брак. Он напечатал на машинке формулировку согласия и, собрав все мужество, отправился на встречу с дядей после пяти часов вечера в день его смерти, спрятавшись в саду, чтобы повидаться с ним с глазу на глаз.

За долгие годы он впервые увидел адмирала, и сначала тот категорически отказался иметь с ним дело. Уолтер заявил, что мог бы рассказать всю правду о гонконгском инциденте, и адмирал изменил линию поведения. Вскоре Уолтер выдвинул предложение: правду в обмен на согласие. Адмирал ни секунды не колебался и тотчас все подписал. После этого Уолтер ему все выложил. Для этого ему пришлось принести в жертву Денни, но ведь тот в конечном итоге был преступником. Он безжалостно обошелся с Уолтером, и ради спасения лица Денни нельзя было дальше подвергать опасности замужество Эльмы, не говоря уже о счастье Холланда.

Адмирал был вне себя от ярости. Он ревел, изрыгал проклятия, метал громы и молнии, топал ногами. С величайшим трудом Уолтеру удалось успокоить его и заставить дать обещание вести себя за ужином у викария, словно ничего не произошло. Адмирал согласился и отправился переодеваться, изрыгая клятвы совершить месть завтра.

Уолтер намеревался ранним утром отправиться в поселок Уэст-Энд и предупредить Денни. Ему и в голову не пришло, что адмирал решится что-либо предпринять тем вечером. Однако спрятавшись в саду викария, где он назначил встречу миссис Маунт, он видел, как адмирал отплыл вместе с Уэром, которого намеревался по пути «накачать» по полной, и пришел в замешательство. Уолтер чувствовал, что должен дождаться прибытия миссис Маунт, а потом, после беседы, решил, что им нужно отправиться вниз по реке и отложить переговоры с викарием до своего возвращения. Это не имело особого значения, поскольку с викарием не существовало никакой договоренности, а планировалась массированная моральная атака на него. Подробности их отъезда оказались такими, как их описал Ридж.

Остальное они уже слышали от самого Денни. Вернувшись в Рэндел-Крофт, Уолтер сообщил сестре о том, что их дядя непредумышленно убит. Она пришла в ужас, но помогла ему разыскать бумаги.

– У нее на платье была кровь, – заметил старший инспектор.

– Потом она мне так и сказала. Оно, наверное, оказалось там после контакта с моей рукой. Что-нибудь еще?

– А цветок валерианы? – спросил Ридж.

Уолтер кивнул:

– Я подложил его туда. Было ли убийство моего дяди вызвано интересами самообороны или нет (я считаю, что да), но когда

дело коснулось Селии… Я хотел навести вас на верный след. Желал, чтобы Денни отправился на виселицу.

– Тогда почему вы не явились сами и все не рассказали?

– Я не мог выдать его.

– Ах вот как!

– Послушайте, – вдруг произнес старший инспектор, – что все-таки стояло за гонконгским инцидентом? Это ведь вы, полагаю, выдали себя за дядю?

Уолтер покраснел:

– Да. Случилось вот что. Однажды вечером Денни пригласил меня на ужин и сильно напоил. Сказал, что будет здорово, если я надену морскую форму, которая у него имеется, отправлюсь в какой-нибудь притон и исполню там танец с песнями. Кто-то, наверное, ошибочно примет меня за дядю, и получится всем розыгрышам розыгрыш. Он знал, что дядя ненавидел меня, а я его. Я очень смеялся, вот ведь дурень молодой, и сразу же согласился. Денни одолжил мне форму и сам отвез туда. На следующий день мне надо было отправляться в глубь материка по делам фирмы, за многие километры от репортеров и всего прочего. Денни это знал, поэтому-то и выбрал тот вечер. Я отсутствовал несколько месяцев, а за это время Денни перевел все стрелки на меня. Заявил, что это была идиотская затея, я подставил себя под уголовное преследование и он не станет выгораживать меня. Факт уже свершился, так что мне лучше затаиться и помалкивать. Я чувствовал, что там какой-то подвох, но перепугался и согласился вести себя тихо.

Правду я узнал гораздо позднее, да и то случайно. В то время в Гонконге действовала разветвленная сеть контрабандных торговцев опиумом. Денни стоял во главе таможни и являлся ее звеном: его втянули туда шантажом или подкупом. Мой дядя нащупал эту сеть и почти вышел на ее след. Им надо было или от него избавиться, или свернуть свою деятельность, и у них появился план. Подставная девица, которую якобы обижал китаец, заманила дядю в притон, где его оглушили, а потом накачали наркотиками. Форму пропитали виски и опиумом. А тем временем я попался на эту удочку, как ребенок. В те дни я тоже носил бороду. Немного пудры и пара морщин на лице делали меня настолько похожим на дядю, что никто бы и не заподозрил, что это не он. Ведь даже сам он сомневался! В общем, задумка получилась милой.

– Нам нельзя отпускать его, – тихо произнес старший инспектор.

– А на каком основании задерживать его? – прошептал майор Твайфитт.

– Он соучастник!

– Не преступления, – улыбнулся Уолтер, очевидно, обладавший острым слухом. – Нельзя быть соучастником убийства с целью самообороны.

– Это пока не доказано, – сурово возразил старший инспектор.

– Нет? Тогда вы не можете задерживать меня, пока это не доказано. – И Уолтер выскользнул за дверь.

– Мы должны задержать его, – пробурчал Хоксуорт, поднимаясь. – Не знаю, за что, но должны. Ридж, догоните его! В любом случае, на нем еще висит гонконгский ордер.

Но Уолтер уже вышел из полицейского участка на улицу. У тротуара стояла машина с включенным двигателем. Увидев его, водитель включил газ. Автомобиль рванулся вперед, а Уолтер запрыгнул назад.

– Уолтер Фицджеральд! – проревел старший инспектор, пролетев через коридор. – Я…

– Не хочу тебя терять, но ведь лучше отпустить, – издевательски пропел Уолтер, пока машина набирала ход. – Прощайте, старший инспектор. Можете все передавать мне через сестру.

Эльма, сидевшая впереди рядом с Холландом, обернулась и помахала рукой в знак согласия.

Старший инспектор ринулся к телефону.

– Их остановят, не успеют они и трех километров проехать, – мрачно произнес он.

Майор Твайфитт тронул его за плечо:

– Зачем эти хлопоты? Вы же знаете, что нам нужен не он. Убийца у нас в руках, а этого можно отпустить. Он в более надежных руках, чем наши.

С явным отвращением старший инспектор водворил телефонную трубку на место.

– Как скажете, сэр. Но все-таки надо было его задержать. Да, Грейвсток?

Коренастый констебль выглядел испуганным.