Последнее предупреждение
Шрифт:
Я поначалу удивилась. В комнате полно окон, а они нас развязали. Не знают, что ли, про нашу привычку выпрыгивать из них при первой попавшейся возможности. Но Гозен быстро разъяснил причины такой беспечности:
— Эти окна выдерживают ураган силой до ста двадцати миль в час.
Он подошел к одному из окон и, с размаху навалившись всей тушей, поддал в стекло плечом. Мы было решили, что под страшный звон вот-вот с ним распрощаемся, но он только отлетел в сторону, а стекло даже не треснуло.
— Через час начало аукциона, — оповещает нас Гозен. — Вас накормят.
Он выходит, и я не могу не выразить восхищение его пониманием наших срочных потребностей.
— О каком таком аукционе он мелет? — интересуется Газзи.
— Понятия не имею.
Я обхожу комнату. На двойных стальных дверях полно замков и запоров. Они явно считают, что лишние меры предосторожности с нами не помешают. Горжусь нашей репутацией. Но, с другой стороны, как из-под запоров вырваться, совершенно не понимаю.
— И что теперь? — Ангел, бледная и несчастная, с черными кругами под глазами, едва стоит на ногах. Держу ее под мышки и тащу к одному из стульев, расставленных вокруг стола.
— Поди сюда, пожалуйста, — прошу Игги. Он подходит и поразительно чутко и внимательно легкими движениями ощупывает ее руку. — Ты можешь что-нибудь сделать?
— Рука сильно распухла, но, похоже, перелом чистый. Ни осколков, ни смещений. — Он на секунду остановился. — Дай-ка я еще подумаю. — Нежно и аккуратно он поворачивает ей руку.
Лицо у Ангела сереет, но она не издает ни звука. Ласково, но крепко держу ее за плечи и стараюсь мысленно успокоить. Вдруг раздается какой-то скрежет и щелчок, и Ангел облегченно вздыхает:
— Теперь, кажется, отпустило. Болит, конечно, но стало полегче. Спасибо, Игги.
Игги гордо улыбается. Он у нас в стае настоящий костоправ. И, видит Бог, без его способности жизнь наша была бы много труднее. Снимаю парку и отрываю от нее подкладку — парка во Флориде мне вряд ли понадобится — и крепко прибинтовываю Ангелу руку.
— И что теперь? — повторяет Газзи ее вопрос.
— Проверьте стены по всему периметру. Нет ли каких скрытых отверстий?
Через пять минут все рапортуют, что ни дыр, ни потайных лазов нигде не обнаружено. В вентиляционные отверстия не пролезть даже кошке. Про замки на единственной двери я уже упоминала, не говоря о демонстрации прочности стекол.
— Дайте-ка мне попробовать, — Надж садится на корточки перед дверью. Подносит руку к одному из замков и закрывает глаза. — Если я смогу сдвинуть болты…
— Ты моя умница, — я опускаюсь на пол рядом с ней. — Что? Ты их чувствуешь?
— Мне кажется, чувствую. Если мой магнетизм… Ой! — Дверь искрит, и Надж отбрасывает от нее почти что на фут. Она валяется на спине на полу, потирая ударенную током руку, а у меня на голове от остаточного электрического разряда волосы поднимаются дыбом. — Мне с этими замками ничего не сделать, — говорит Надж.
Значит, никакие наши способности, ни новые, ни старые, здесь ни к черту не годятся. Что бы Надж и Ангел ни умели, все бесполезно.
— А я и вовсе снова ослеп, потому что никакого снега здесь нет и в помине, — горько шепчет Игги, но вдруг веселеет. — Зато я знаю, что здесь красивый ковер, бежевый с шоколадной полоской по краю.
Гляжу на Клыка — в ярком свете на светлой стене — ему никуда не деться. Он только пожимает плечами.
— Значит, пока надо переждать, — подытоживаю я ситуацию.
Думаю, ты, дорогой читатель, прекрасно знаешь, что ждать и терпеть — мои самые главные способности.
64
Сидеть на последнем этаже небоскреба оказалось неожиданно интересно: вроде высоко, а не летим. Снаружи дикая буря. Ха-ха! Из одной бури в другую попали. Никакой разницы. Только там окопались, а здесь вознеслись. Оглушительные раскаты грома и молнии через все небо — вот тебе и солнечный штат. Сумасшедшие порывы ветра разбиваются о стену небоскреба. Поверь мне, мой недоверчивый читатель, я не преувеличу, если скажу, что здание раскачивается.
— Хорошо, хоть он сказал, что небоскребы здесь ураганоустойчивы, — Надж нервозно выглядывает из окна. — А то вон как задувает.
Нас накормили. Я надеялась, что еду принесут настоящие люди. Люди слабее и на них напасть легче. Если только они не вооружены, мы бы с ними справились одной левой.
Но мечты мои так и остались мечтами. Обед принесли роботы, да еще под бдительным лазерным оком Гозена. Подали нам всякой всячины: сэндвичей, овсянку, хлеб, полную чашку собачьего корма, которую Тотал подтолкнул Акеле и…
— Батюшки светы, — заверещала Надж, подняв крышку с одной из мисок. — Мама дорогая!
— Что? Что там? — подскакиваю я, надеясь на шоколад.
Никакого шоколада нет и в помине. Передо мной полная миска… птичьего корма.
— Семечки для птиц! — констатирует Надж. — Даже не мюсли. Самые настоящие семечки, какими птиц кормят.
Мы с минуту переглядываемся и вдруг все разом заходимся хохотом.
Я только за ребра хватаюсь:
— Перестаньте вы! Я не могу смеяться.
— Вкуснотища! — Газзи обмакивает палец в семечки. — Можно мне еще червей в придачу?