Последнее пророчество Эллады
Шрифт:
Мысль о том, что могло быть и хуже, он гнал от себя с максимальным старанием.
— Быстрее бы ты клялся, внучок, — с отеческим сочувствием посоветовал Крон. — Пока мой старший сын занят. Он руководит переездом гекантохейров в Элизиум, следит, чтобы они ничего не разрушили по пути, но может скоро освободиться.
— У меня тоже есть пара идей, — зашептала гадкая Макария куда-то в сторону Гекаты.
— Хорошо, — торопливо сказал Арес. Выслушивать кровожадные идеи Макарии ему точно не хотелось. — Стикс, услышь мою клятву. Я клянусь,
Четыре месяца после краха Концепции. Гера
Голова болела. Гера не сказать чтобы так много налегала на самогон Гекаты, все больше на вино, нектар и амброзию, но, видимо, ей не следовало все это смешивать. Вот Аид, который за весь свой свадебный пир ограничился одной чашей вина, а потом пил воду и кумыс, выглядел подозрительно бодрым.
Ну и просто — подозрительным. Сам по себе.
— Ну, свадьба, конечно, прошла успешно, — констатировал он, поймав вопросительный взгляд царицы Олимпа. — По крайней мере, цель достигнута — мы женаты, и Деметре не удалось продавить свою идиотскую идею насчёт «а давай Персефона будет жить у тебя полгода, нет, лучше три месяца, а ещё лучше — месяц в году, а всё остальное время сидеть у меня».
— И ещё никто никого не убил, — без особого энтузиазма в голосе подтвердила Персефона. — И даже обошлось без драк (Арес не в счет).
— Какая драка? — возмутилась Макария. — Никто никого не бил! Танат спокойно и дипломатично макнул его в Стикс…
— Подсушил во Флегетоне вместе с доспехами…
— А мне понравилось, было весело, — неожиданно вставил Крон. — Давненько мы с титанами так не развлекались.
— Вы с титанами подговорили Диониса напоить вином гекантохейров, — усмехнулась Персефона. — Ещё бы вам не понравилось!
Крон скромно улыбнулся в бороду и, дождавшись, пока Персефона отвернётся, подмигнул Макарии (царевна с её неуемной фантазией и откровенно заскучавший в Тартаре Повелитель Времени как-то сразу нашли общий язык).
Царица цариц позволила себе немного расслабиться: кажется, пронесло, и никто не собирается припоминать ей…
— Гера, мы так и не поняли, что это была за многоходовая интрига с золотым яблоком? — Аид подозрительно прищурился, и богиня махнула рукой с досады, — можешь не отрицать, Макария видела, как ты инструктировала Эриду. По-твоему, мы недостаточно отомстили Афродите за Концепцию?
— Ты вообще в курсе, что из-за этой истории с яблоком творится у смертных? — вставила Персефона. — Вся Троя бурлит, царевич Парис собрался умыкнуть Елену Прекрасную у Менелая, потому, что Афродита пообещала ему её в жены! А если и вправду украдет и привезет в Трою? Ты представляешь, чем это грозит?..
— Так в этом-то и смысл!..
На ней тут же скрестилось несколько удивленных взглядов, и Гера смущенно поковыряла скамью сандалией. Покосилась на Макарию, на Аида, на недовольную Персефону.
Потом
— Ладно, я расскажу, только об этом никто не должен знать. Это из-за Гекаты. Она боится, что Гермесу как-то слишком хорошо в шкуре Одиссея, с его женой и ребенком. А потом он умрет и такой, ой, Геката, прости, я люблю Пенелопу, а ты мне уже не нужна. И вот, я решила помочь Гекате и как-нибудь аккуратненько отвлечь Одиссея от Пенелопы, а то он слишком к ней проникается…
— Мне кажется, — осторожно сказал Крон, — проблему можно решить и по-другому. Насколько я понял, Геката пообещала Лете не приближать естественный исход, но ты, Гера, или ты, Аид…
— Нет, это не вариант, — категорично заявила Персефона. — Мы это уже обсуждали и решили, что Гермесу будет полезно побегать среди смертных пару десятков лет. Вот Гера пятьдесят лет была Минтой… а, ты не в курсе этой истории, ну я попозже расскажу.
— Я сама расскажу, — хихикнула Гера. — После Минты я серьёзно пересмотрела свои приоритеты. Так что мы с Гекатой решили не покушаться на нашего Одиссея, но развлечь его надо, а эта Итака — такая дыра… Поэтому я решила устроить какую-нибудь большую войну, чтобы он был занят, а не миловался со своей Пенелопой.
— Не понимаю, почему бы тебе не спровоцировать нападение на Итаку, — чуть прищурилась Макария.
— Нет, ты узко мыслишь, — отмахнулась царица цариц. — Во-первых, кому нужна эта Итака? Все сразу поймут, что тут что-то не чисто, и Лета придёт возмущаться. Во-вторых, семья Одиссея может пострадать, а у него и так довольно душевных травм. И, в третьих, ну сколько враги Одиссея будет сидеть в Итаке? Год? Нет, план должен быть долгосрочным. Поэтому я решила натравить эллинов на крепкостенную Трою, ну, чтобы не взяли с наскоку.
— То есть ты выбрала город, считающийся неприступным, — уточнила Персефона.
— Я сомневаюсь, что город останется неприступным после визита Гермеса, — заявила Гера. — Но сколько-то они должны продержаться! Но вы, да, вы, Аид, Персефона, Макария, персонально, и ты, отец, должны пообещать, что не сдадите меня ни Зевсу, ни Гекате, ни ещё кому-нибудь. А то будет неинтересно.
— Клянемся, — ответил за всех Аид. — Но ты бы лучше контролировала Афродиту…
— Зачем? — удивилась Гера. — Она ничего не знает. Она совершенно искренне пыталась завладеть яблоком дабы поднять свою упавшую после Концепции самооценку…
Царица цариц пригубила нектар, и, дождавшись клятв, принялась рассказывать, как она, изучая жителей Трои с целью подыскать повод для аккуратненького натравливания на них Одиссея, обнаружила у царевича Париса, живущего на природе с какой-то нимфой, вдохновленный интерес к портрету Елены Прекрасной. Тут же был разработан план, включающий яблоко с надписью «Прекраснейшей», вербовку Эриды, предварительную психологическую обработку Зевса, дабы тот не решил рассудить их «спор» самостоятельно, и тонкую манипуляцию обоими «соперницами».