Последнее пророчество
Шрифт:
— Э-ге-гей! — крикнул он. — Я — командир королевской армии Варрос. Я приехал взять город и уничтожить мятежников. Но я прежде хочу поговорить с сановниками Фенфиром, Астрилом Гошем и Жаземаром. Я один. Пусть они выходят на крепостной мост. И передайте, что с ними так же хотят говорить их друзья — Сийрас Калеподамок и Тес Шранвара.
Сверху показалась голова стражника.
— Я передам вашу просьбу, ждите! — крикнул он.
Менее чем через четверть часа ворота натужно распахнулись и вперед вышел пожилой, начинающий лысеть мрачный мужчина в безукоризненно пошитых одеждах. За ним шло
— Вы хотели говорить со мной? — спросил пожилой. — Я — Астрил Гош. Где мой друг Сийрас Калеподамок?
Варрос махнул рукой, дожидавшиеся поодаль аристократы приблизились к мосту и спешились. Сийрас Калеподамок и Астрил Гош обнялись как старые друзья.
— Сийрас, ты приехал, чтобы уговорить нас сдаться? — спросил Астрил Гош. — Это невозможно, король пересек все возможные границы, терпение народа лопнуло. Всего за двадцать дней к нам со всех сторон сбегаются обездоленные — сотни и сотни готовых сражаться людей. У нас еще мало сил, но мы не сдадимся. Нет больше мочи терпеть все безобразия королевских любимчиков и Отрядов Следителей Законности, которые обнаглели свыше всяких пределов и могут повесить вверх ногами просто за случайно брошенный на них взгляд. Нет, так больше жить нельзя! И не пытайся отговорить меня, Сийрас.
— Астрил, я приехал не отговаривать тебя, а присоединиться к тебе, — торжественно произнес Сийрас Калеподамок.
— А зачем тогда здесь этот дикарь? — нахмурившись, спросил советник Астрил Гош, кивая в сторону потомка Леопарда. — Он приехал штурмовать город? Пусть штурмует, он не дождется позорной сдачи и городских ключей. Нам отступать некуда! — с пафосом воскликнул мятежный сановник.
— Я не буду штурмовать город, — неожиданно ответил Варрос. — Но должен подчиняться приказам. Армия остается под стенами Дапреза. А я отправляюсь в столицу к королю Мерналдиту и скажу ему все, что вы сказали мне, и то, что я сам думаю о нем, и потребую отставки.
— Безумец! — воскликнул Астрил Гош. — Ведь тебя повесят ногами вверх!
Варрос ничего не ответил. Он пошел к своему коню, принятых решений потомок Леопарда не меняет.
— Я поеду с тобой! — крикнул ему в спину Шранвара. — Пусть я погибну, но скажу этому коронованному мерзавцу, отравившему родного брата, что я о нем думаю!
— И я, — вдруг тихо сказал Астрил Гош. — Мне терять нечего, у меня нет ни жены, ни детей. А вы, — он повернулся к своим спутникам, — помните, что счастье ваших сыновей и дочерей зависит только от вас.
Варрос передал командование своему доверенному заместителю, орнею по происхождению, велел без нового королевского приказа штурм не начинать, и вместе с Астрилом Гошем и Тесом Шранварой, взяв всего сотню своих красных плащей, направился в обратный путь.
Прибыв в Пиларисий, они сразу направили коней к королевскому дворцу.
Оружие Варрос был вынужден сдать дворцовой страже, но, ничего не страшась, оттолкнул охранника с алебардой, преградившего дорогу в королевскую спальню и заявившего, что без вызова к королю заходить нельзя, он занимается важными государственными делами.
В сопровождении лишь Астрила Гоша и Теса Шранвары он вошел в опочивальню. Красные плащи, готовые ко всему, дожидались во внутреннем
Король Мерналдит был пьян. И гол. Он расслабленно валялся на огромной кровати в смятых простынях, четыре, тоже нагих, красотки окружали короля — одна придерживала его голову, которая лежала у нее на коленях, две щекотали ему грудь, четвертая безуспешно пыталась привести мужское достоинство короля в рабочее состояние. Четверо охранников стояли у окна, словно бронзовые статуи, никаких чувств не отражалось на их лицах, к ним и относились, как к мебели.
Варроса чуть не затошнило от этой сцены, но он взял себя в руки и решительно шагнул вперед.
Король лениво повернул голову на звук.
— А-а, наш герой… — заплетающим языком пролепетал он. — Мятежники казнены? Нужно выявить всех родственников дапрезян в других городах и тоже всех повесить во из… во из… во избежание…
— Ваше величество, — сурово произнес Варрос, — я отказываюсь брать штурмом Дапрез. Там сейчас находятся лучшие люди страны, они не заслуживают смерти!
— Что?! — Мерналдит чуть ли не отрезвел, когда до него дошел смысл сказанных Варросом слов.
Он резко сел на кровати, распугав красоток, которые не обратили на вошедших никакого внимания. Только сейчас король заметил стоявшего у дверей сановника.
— Астрил Гош? Предатель?! Да как ты осмелился явиться сюда, мерзавец?! Стража, схватить их всех и немедленно казнить!
Охранники мгновенно вышли из оцепенения, трое бросились на Варроса, выхватив мечи, один остался стоять подле короля.
Варрос ударил первого подбежавшего в челюсть, второй получил удар ногой в пах. Варрос выхватил у согнувшегося пополам охранника меч, добавил ему в зубы коленом и рукоятью оглушил третьего. Четвертый охранник с диким криком бросился на Варроса, был пронзен, прохрипел еще что-то и рухнул на дорогой ковер, мертвой хваткой вцепившись в рукоять торчавшего из груди меча.
Астрил Гош и Тес Шранвара заперли входную дверь на засов.
— Стража! Стража! Стража! — кричал король с диким ужасом в глазах. — Казнить! Предательство! Всех казнить! Стража!
Забившись в углы, истошно визжали девицы.
Варрос подошел к королю Мерналдиту.
— Я требую, чтобы ты отменил свои преступные указы! — прорычал он. — Я требую, чтобы ты помиловал всех, кто сейчас в Дапрезе!
— Никогда! — прокричал король, отодвигаясь на четвереньках подальше от Варроса по смятым простыням. — Никогда! А ты сегодня же будешь висеть на стене, подлый изменник!
Варрос отбросил меч, грубо схватил уползающего короля за плечо и подтянул к себе. Сжал двумя руками его за горло, ярость затмила рассудок потомку Леопарда, он лишь хрипел:
— Я требую, чтобы ты прекратил казни! Я требую, чтобы ты отменил грабительские указы! Я требую, чтобы ты…
Варрос замолчал — тяжелое тело короля обмякло в его руках, лицо посинело. Варрос разжал руки и отступил на шаг. Мерналдит упал на спину, раскинув руки, глаза были выпячены и бездвижны, в них не отражалось ничего. Словно насмешка торчали золотые зубцы короны, которую он не снимал, даже предаваясь плотским утехам — наверное, Мерналдит искренне считал, что занимается в подобные мгновения важными государственными делами.