Последнее слово за мной
Шрифт:
Устроившись на заднем сиденье, я устремила взгляд на кусты бузины и попыталась придумать правдоподобную историю для родственника. Особым умником его не назовешь, но следовало признать, что кое в каких делах он соображает много лучше меня, так что врать ему не стоит, отделаюсь полуправдой, не то он в самом деле что-то заподозрит.
Я еще не успела ничего придумать, а его куртка уже мелькнула между деревьями, и сам он возник возле машины Едва взглянув на его физиономию, я поняла: новости скверные — и испугалась.
— Ты чего
— Какой такой? — передразнил он и добавил:
— Дай-ка сигареты, вон, на панели лежат.
Я протянула ему пачку сигарет и зажигалку, лежавшую там же, он закурил и принялся сверлить меня взглядом.
— Узнал про аварию? — робко спросила я.
— Не было никакой аварии. — Он нахмурился, потом сказал недовольно:
— И долго ты будешь дурака валять?
Я, кажется, моргнула от неожиданности и попыталась сообразить, куда он клонит. Так как он молчал и продолжал недовольно пялиться, я кашлянула и настороженно поинтересовалась:
— Что ты имеешь в виду?
— Эту дачу. На кой черт ты меня сюда привезла?
— Я же тебе объясняла. На этой даче я познакомилась с Кириллом Сергеевичем, потому и приехала, я должна его найти, а с чего-то начинать надо.
— И ты начала с этой дачи? — Леха состроил премерзкую физиономию, которая должна была показать, с каким презрением и насмешкой он относится к моим жалким уловкам. — Очень умно, если учесть, что она твоя собственная.
— Что? — не удержалась я от вопля изумления.
— То. Твоя собственная. Ведь с мужем ты вроде не развелась? Так вот. Дача принадлежит Басманову Алексею Петровичу. Я узнал об этом у старушки из крайнего дома, у нее есть от дачи ключи и договоренность с хозяевами, что она будет за домом присматривать в их отсутствие.
Я закусила губу, переваривая сообщение. А что, собственно, удивляться, это лишь говорит о том, что Кирилл Сергеевич человек на редкость предусмотрительный: дача принадлежит Полине, которую я безрезультатно пытаюсь отыскать, и Алексею Петровичу, которому сейчас предполагается быть в тюрьме. В общем, я вновь двигаюсь по угу, и эта ниточка никуда не ведет. Скверно то, что Леха теперь заподозрит неладное, не зря смотрит волком.
— Об этой даче я знать ничего не знаю, — твердо заявила я, а чтоб заявление выглядело весомо, уставилась родственнику в глаза. Через полминуты он отвел взгляд, невесело хмыкнув.
— Это твоя дача, но ты о ней знать не знаешь?
— Не знаю, — кивнула я. — Кирилл Сергеевич на редкость хитрая бестия и меня опять провел.
— Но бабка говорит, с хозяевами договаривалась…
— Только не со мной.
— Выходит, твой муженек был здесь с какой-то бабой, которую за тебя выдавал…
— Не обязательно. Кто угодно мог назваться нашей фамилией.
— И дачу купить на ваше имя?
— А кто сказал, что дача куплена моим мужем? Старушка? Она что, видела документы?
— Вряд ли, — потер подбородок Леха. —
— Сегодня суббота, — напомнила я.
— А… ерунда. Поехали.
Боюсь, что на этот раз Лехой двигало желание уличить меня во лжи.
Здание сельсовета находилось в самом центре довольно большого седа, к нему вела асфальтовая дорога, не так давно отремонтированная. Сельсовет был закрыт, что меня не удивило, а Леху ничуть не опечалило. Он отправился в магазин, где минут пять поболтал с продавщицей, и вернулся чрезвычайно довольный.
— Жди здесь, я тут кое-куда съезжу.
Я кивнула, не очень понимая, что он затеял. Прошлась от магазина до клуба и обратно, а вернувшись, застала на крыльце сельсовета Леху в компании молодой женщины. Она открыла дверь, приветливо мне кивнула и сказала:
— Заходите.
В просторном кабинете женщина предложила мне сесть, а сама достала из металлического ящика, похожего на сейф, папку и быстро пролистала ее содержимое., — Вот, дом оформлен на Басманова Алексея Петровича. Городской адрес: улица Бабеля, дом пятьдесят два, квартира шесть. Запишите номер телефона.
Мы поблагодарили женщину и вместе с ней покинули сельсовет.
— Как тебе это удалось? — спросила я, пытаясь выиграть время, чтобы привести мысли в порядок.
— Очень просто, — хмыкнул Леха. — Дал стольник — и никаких проблем.
— Она не удивилась, что ты проявляешь к даче такой интерес?
— А чего ей удивляться? Я сказал, мол, дом понравился поспрашивал соседей, они говорят хозяева ездят редко, может, продадут. Вот и попросил адрес.
— Ясно… Слушай, я знать не знала об этой даче, честно.
— Выходит, муженек купил ее без твоего ведома, причем пять лет назад, и молчал, как отважный партизан. Кстати, где он?
— Кто? — растерялась я.
— Твой муж, естественно. — Леха посмотрел с удивлением, а я растерялась еще больше, наверное, оттого разозлилась и брякнула в крайней досаде:
— А то ты не знаешь?
— Я? — Глаза у Лехи чуть на лоб не вылезли. — Я и тебя-то до вчерашнего дня совсем не знал.
— И Татьяна тебе ничего о моем муже не рассказывала?
— Нет, ничего конкретного. Намекнула, что вроде бы у мужика неприятности.
— Точно. Он сидит в тюрьме.
— Вон оно что, — присвистнул Леха. — И надолго его?
— Надолго, — отрезала я.
— И давно?
— Ну что ты привязался? — рассвирепела я.
— Что уж, спросить нельзя? — обиделся он. — Ладно, поехали отсюда.
Мы покинули село, мой спутник молчал, и я не знала, радоваться этому или, напротив, насторожиться, потому что неизвестно, какие мысли бродят в его голове.
— Слушай, — заявил он уже при въезде в город. — Но если Кирилл Сергеевич твой жил на даче, которая куплена твоим мужем и о которой тебе ничего не известно, то выходит, что они знакомы?