Последнее задание
Шрифт:
А там под покровом ночи происходило следующее. Разведчики по одному опускались на землю и, вполне естественно, не видели друг друга во мраке. Как это случается во время десантирования, они оказались в разных местах. В районе высадки, на их счастье, противника не оказалось. Они приземлились на поляну неподалеку от леса. Через сорок минут вся группа была в сборе. Тут же обнаружилась первая неудача. Почему-то грузовой мешок оторвался от парашюта в воздухе, и все содержимое мешка разбилось. Хорошо, что не было в этом мешке радиостанции и питания к ней! Надя не выпускала рацию из рук ни на минуту и прыгала с ней. К тому же парашют унесло ветром куда-то, группа не смогла его найти.
Это
Но вскоре, когда улеглось первое волнение, когда группа убедилась, что пока реальной опасности нет, они пошли вперед смелее.
Шли лесом. Разведчики хорошо знали, что на всех дорогах патрулируют посты жандармерии и не только проверяют документы, но и задерживают подозрительных. В населенных пунктах, где не стоят воинские части, находятся полицейские, которым поручено следить за всеми посторонними, кто может появиться в ближних деревнях и фольварках. Местные жители запуганы провокациями гестапо, которое подсылало специально провокаторов под видом дезертиров и всяких скрывающихся от властей элементов. И когда некоторые жители оказывали таким людям помощь, то провокаторы их выдавали и эти жители жестоко наказывались, что отучало других оказывать содействие посторонним.
Сделав короткую остановку в лесу, Льговский приказал развернуть радиостанцию и дал первую радиограмму в штаб. Вот ее содержание: «18.2.45. Приземлились благополучно. Собрались все. У грузового мешка оторвался парашют, груз использовать нельзя».
Тут же была получена ответная радиограмма: «Горячо поздравляю с приземлением и началом работы.
Желаю успехов и здоровья. Будьте осторожны. Жму всем руки».
Когда рассвело, разведчики сориентировались. Они вышли к опушке леса и, читая в бинокль указатели с надписями на дорогах, точно определили, где находится группа. Углубившись назад в лес, решили здесь и создать первую базу. У них не было ни конспиративных квартир, ни явок, ни связей с местными жителями - все это предстояло организовывать. Поэтому Льговский сказал:
– Надо обследовать прилегающий район и попытаться наладить контакты с местными жителями. Кравецкий пойдет со мной в восточном направлении. Брускин и Николай Шевченко отправятся на запад. Григорий Оношко, Виталий Василевич, Надя Четверухина остаются здесь, на месте, с имуществом группы и ждут возвращения людей на базу. Срок возвращения всем через два дня.
Взяв запас продуктов, боеприпасов, разведчики попрощались и разошлись в своих направлениях.
Шевченко и Брускин весь день ходили по лесу - должны же быть здесь люди, скрывающиеся от гитлеровцев. Так никого и не встретили, решили поискать таких на одиноких фольварках. Вышли на опушку и стали наблюдать за небольшим хутором. Наблюдали за ним часа два, но ничего интересного не обнаружили. И вот около 11 часов ночи вдруг услышали стук деревянных подошв по земле. Земля за ночь промерзла. Стук был слышен далеко, кто-то шел в их сторону по полевой дороге. Ну, раз стучали деревянные подошвы, то, очевидно, это был местный житель.
Вскоре разведчики увидели: по дороге шел молодой мужчина. Был он явно навеселе, в хорошем настроении, что-то даже напевал вполголоса. Наверное, возвращался от какой-нибудь зазнобы на соседнем хуторе. В общем, он не подозревал, что с ним вот-вот произойдет. Разведчики вышли ему навстречу, остановили, и Шевченко спросил по-польски:
– Почему нарушаешь комендантский час? Почему болтаешься
Разведчики с немецкими автоматами на груди выдавали себя за патруль и умышленно говорили властно. Парень растерялся, стал объяснять, что он живет на хуторе, вот здесь, около леса, что он, собственно, находится дома и не шляется, а ходил по делу.
Когда же разведчики, опасаясь долго маячить на дороге, увели его в лес, чтобы поговорить, тут парень смекнул, что это вовсе не патруль, а люди, которые сами опасаются чужих глаз. Он стал с любопытством разглядывать новых знакомых. Но у разведчиков не было времени вести сложную игру, и, учитывая, что этот парень полностью в их власти, они ему прямо сказали, что пришли от Рокоссовского. Принадлежность к войску Рокоссовского у поляков была очень популярна. Об этом разведчики знали и бросили таким сообщением, как говорится, пробный камень.
Парень оживился. Было видно, что он доброжелательно относится к советским людям. Он стал приглашать новых знакомых к себе в дом. Разведчики, выяснив, что нет поблизости ни гитлеровцев, ни их патрулей, пошли с этим парнем.
Парень привел их в свой дом и познакомил с отцом. Старик, оказывается, служил в армии в первую мировую войну, был в плену у русских и сносно говорил по-русски. Он явно симпатизировал им и готов был насолить «швабам».
Старик сказал, что неподалеку отсюда, километрах в семи, живет лесничий Ромуальд Пиановский, его хороший знакомый и друг, он знает обстановку лучше его и знает многих хлопцев, которые скрываются от фашистов в лесу. В общем, этот человек будет очень полезен, надо идти к нему.
Посоветовавшись, Брускин и Шевченко решили не рисковать. Все их передвижения в этом районе, конечно, были опасны. Поэтому они попросили старика, чтобы он пригласил сюда, в свой дом, Пиановского для разговора. И объяснили, что идти к нему для них опасно. Старик согласился с их доводами и отправился за лесничим.
Разведчики не стали угрожать или предупреждать насчет того, что будет, если он вместо Пиановского приведет сюда гестаповцев или полицию. Брускин только сказал старику, когда тот уходил: «Мы вам верим». И он действительно верил этому человеку. Прежняя партизанская работа научила его разбираться в людях.
Конечно же, из предосторожности они все же действовали по-своему: Шевченко остался в доме, а Брускин вышел к дороге и вел наблюдение, кто будет приближаться к хутору. И вот через некоторое время Брускин увидел человека в военной форме. Он ехал к хутору на велосипеде. Зима в этих краях не суровая, и поэтому даже в феврале люди здесь ездят на велосипедах.
Если это жандарм, то почему один? Обычно они меньше двух не ходят. Когда человек подъехал ближе, Брускин понял, что это не военный, а лесничий - на нем была фуражка с дубовым листом, френч и сапоги с жесткими голенищами. Наверное, это и был Пиановский, опередивший на велосипеде посланного за ним старика.
Пропустив лесничего, Брускин некоторое время наблюдал за дорогой - не покажется ли вдали еще кто-нибудь? Но, никого не обнаружив, пошел в дом.
И вот состоялось знакомство. Пиановский - это был он - очень радушно и доброжелательно отнесся к разведчикам, выказал полную готовность им помочь. Он рассказал о себе следующее:
– В 1939 году, когда фашисты напали на Польшу, я служил в армии и попал в плен. Мой отец был лесничим в этом же лесничестве. Ему удалось дать немцам взятку и выкупить меня из плена. В то время, да и не только в то время, это было распространено, немцы брали взятки и зарабатывали таким образом. Я вернулся в родной дом, где жили моя жена и два сына. Отец в сорок третьем году умер, и с тех пор я занял его место и по настоящее время работаю лесничим.