Последнее желание гейши
Шрифт:
Каждую ночь грезил о спокойном сне, без звукового сопровождения.
Каждое утро, собираясь на работу, он представлял себе, как вернется вечером домой, а Сони нет – ушла. Не важно, куда: в монастырь, к маме, к другому… Только бы ее не было в его квартире!
Но его мечты не сбывались – жена по-прежнему встречала Митю вечерами у двери, кормила пирогами, делилась своими дурацкими новостями, читала вслух газеты, комментировала фильмы. Трещала, трещала, трещала, не замолкая даже в кровати!
Митрофану
Теперь старший следователь Голушко холостяк. Счастливый холостяк. Только одинокий. Потому что по-прежнему порядочный и несовременный. И считает так: раз он больше не хочет жениться, значит, незачем заводить отношения с порядочными женщинами. А с непорядочной, то есть проституткой, Митрофан не смог бы переспать даже под дулом пистолета…
Финальную точку в его размышлениях поставил хлопок входной двери – это вернулся отец.
– Папа, ты? – прокричал Митрофан, вставая с табурета и зажигая газ под кастрюлей с рассольником.
– Я, кто ж еще, – проворчал Базиль от двери.
– Суп будешь?
– Буду, я голоден…
Базиль вошел в кухню, мельком глянул в раковину и покачал головой:
– Опять из кастрюли лопал? Неужели нельзя в тарелку налить?
– Я наливал…
– Не ври уж! Если бы наливал, то грязная тарелка сейчас бы в мойке стояла… – Отец подошел к плите, поправил косо лежащую на кастрюле крышку. – Неаккуратный ты, Митя, просто какой-то кошмар! Вот умру я, кто будет за тобой убирать? Грязью ведь зарастешь…
Митрофан чмокнул отца в сухую щеку, чтоб тот перестал бурчать.
– Или от гастрита загнешься! – уже более миролюбиво продолжил Базиль. – Жрешь всякую гадость! Мюсли какие-то, сыр с тухлятиной…
– С плесенью.
– Один черт! – Отец достал из холодильника овальную тарелку, на которой была красиво уложена селедка, посыпанная кольцами лука. – Вот что есть надо! Да с жареной картошечкой, да под водочку! Будешь?
– Селедку буду, а водку нет.
– Ну и дурак, – беззлобно сказал Василий, наливая себе в пятидесятиграммовую стопку водки. – Алкоголь, знаешь, какой полезный! Особенно в малых дозах…
– Папа, я твоих лекций относительно полезности всяких вредных продуктов прослушал уже не мало, так что давай спокойно поедим…
– Вредных продуктов, – передразнил сына Базиль. – Плесень, значит,
– Нет.
Базиль раздраженно махнул рукой и залпом выпил свои пятьдесят граммов. Крякнул, занюхал луком, посидел несколько секунд неподвижно, потом отправил в рот кусок селедки, одно колечко репчатого и со смаком и хрустом стал жевать…
– Ты где был? – спросил Митрофан, вяло обкусывая ломоть батона – отец всегда нарезал огромные куски, говорил «большому куску рот радуется. – У своей драгоценной подружки Аделаиды?
– Нет, соседскую кошку с дерева снимал… Она, дура, забралась на самый верх, а слезть не могла…
– Ты что же, за ней на дерево полез?
– А что такого?
– Надо было кого помоложе попросить…
– Вас допросишься! Одному некогда, второй высоты боится, третьему пузо мешает… А у меня время есть, а остального нет, вот я и полез… – Базиль задрал рукав рубашки, продемонстрировав свежую царапину на запястье. – Видал! Боевые раны!
– Надо обработать перекисью, – обеспокоился Митя.
– Уже обработали, не боись, – Базиль, видя недоумение на лице сына, пояснил с улыбкой. – Хозяйка кошки… Очень заботливой женщиной оказалась…
– Папа, ты неисправим! – простонал Митрофан.
– Ты тоже, – Базиль кивнул головой на подоконник. – Дело домой приволок? Опять всю ночь будешь рапорты читать и на жмуриков пялиться?
– Нет, не буду. Меня от этого дела уже тошнит…
– Сегодняшнее?
– Да, будь оно неладно!
– Успехи есть?
– Какие успехи! – Митрофан отбросил обкусанный кусок батона. – Один сплошной геморрой!
– С охранником со стоянки разговаривали?
– Он сменился в восемь утра, следующее дежурство только послезавтра.
– А домой к нему сходить не судьба?
– Знал бы еще кто, где его дом… Там сторожа без оформления работают. Пришел, отсидел ночь, двести рублей получил – свободен.
– А попрошайки церковные что-нибудь интересное рассказали?
– Нет. Они приходят к церкви к восьми, а убийство произошло ранним утром, где-то в четыре…
Базиль задумчиво кивнул, потом нахмурился и ворчливо сказал:
– Вот ты, Митя, меня всегда ругаешь за то, что я в твои дела вмешиваюсь. Только зря ты так! Мое вмешательство тоже иногда может пользу принести…
– Не пойму я, папа, к чему ты клонишь, – с подозрением протянул Митрофан.
– А клоню я к тому, что не послушал тебя – побеседовал с одним из этой банды…
– Папа! – вскричал Митя возмущенно.
– Почти сорок лет папа! И не ори на меня!
– Прости, орать не буду… Но ты не должен был…
– Должен, не должен, это уже не важно… Главное, я узнал то, чего не смогли узнать вы! – Базиль хмуро посмотрел на сына и спросил: – Тебе интересно, что именно?