Последние пассажиры
Шрифт:
Моряк тихо поднялся на третий этаж и стал тайком наблюдать в окно. Унылый пейзаж разрухи и запустения. Лето похожее на позднюю осень и серое небо, затянутое тучами. Его интересовало не это. Вокруг ни души. Саныча тоже не видно. Собственно его и не должно быть видно. Моряк сам велел ему затаиться. Ну что ж. Надо за ним сходить. Возможно, все раскроется, когда он зайдет в это обиталище недочеловека.
Моряк вышел из здания. Внимательно осмотрелся и двинулся к забору. Зашел за него и обнаружил, что Саныча там нет. Вот это уже интересно. Он немного крутанул правым плечом, и рукав шинели чуть спустился. Ладонь спряталась в рукаве, нащупав там рукоять припрятанного ножа. Позвать этого здорового старика или подождать пока тот сам выскочит на него? Моряк окинул взглядом
Он идет от ямы. Это очевидно. Моряк нахмурился, думая о том, а не подготовил ли он там свежую ямку и для его трупа? Что-то быстро он нашел это захоронение. Хотя… Он ведь сам ему рассказал где оно…
– Ну что? – зло проговорил Саныч, подойдя к своему спутнику. Глаза старика горели ненавистью. Желваки играли на лице, а кулаки были сжаты настолько, что посинели.
– Я ведь просил ждать меня здесь. – Тихо, но четко произнес в ответ Моряк.
– Я спрашиваю, что там? – Саныч был зол и это мягко сказано.
– Чисто. Маньяка здесь нет.
– Ты так в этом уверен? – бывший машинист зло ухмыльнулся.
Что означает сей вопрос? Он намекает на себя или подозревает меня?
– Ну, тогда пойдем, поглядим вместе, – он ухмыльнулся в ответ.
– Только ты иди впереди. – Тон Саныча не предполагал возражений.
– Не доверяешь? Будет справедливо, если я скажу, что тоже не желаю оставлять тебя за своей спиной.
– И как мы поступим?
Они сверлили друг друга взглядами, и никто не хотел уступать. В том числе и отказываться от своих подозрений.
– Ну, тогда пойдем шеренгой. Дистанция между твоим левым и моим правым плечом – три метра. Устраивает?
– Допустим. Идем?
– Ну, идем.
И они двинулись к зданию. Шли молча. Косились друг на друга. Замедляя шаг, когда казалось, что перед этим шаг замедлил и попутчик. Они вошли в здание пожарного депо, и сразу в глаза бросилась сваленная в дальнем углу, напротив, от входа куча тряпья. Как предполагал Моряк, это было верхняя одежда жертв маньяка. Только теперь Саныч почему-то забыл об осторожности и двинулся к этой куче, оставив за собой Моряка, который стоял в дверях. Старик некоторое время смотрел на кучу. Небрежно откинул ногой какие-то тряпки. Снова смотрел. Затем присел на корточки. И опять разглядывал одежду. Что он делает?
Саныч вдруг раскрыл рот и выхватил из этой кучи розовый сарафан в крупный белый горошек. Сарафан на девятилетнюю девочку. Он выпученными глазами смотрел на него, и его могучие руки тряслись по непонятной причине. Затем он вдруг зажмурился и прижал сарафан к своему лицу.
Все. Сомнений нет. Он и есть маньяк. Моряк теперь в этом не сомневался. Ведь нормальный мужик ни за что не будет нюхать платьице меленькой девочки. Да еще в таком диком возбуждении. И Моряк выхватил из рукава нож с выведенным на рукоятке своим прозвищем…
Саныч узнал бы это платьице даже из миллиона розовых сарафанов с крупным белым горошком. Это платье не было куплено в магазине детской одежды. Это сшила его жена для их внучки Аришы. Жена ведь была швеей. И среди смрада сырости и тлена, что пропитала здесь все. Он мог ощутить едва уловимый остаток запаха его пропавшей внучки. А может это ошибка? Ведь супруга шила и ушивала всякую всячину всему двору… Как страшно признавать что его пропавшая внучка нашлась… И вот таким вот чудовищным образом… Он резко отдернул от лица руки и запрокинув голову заорал подобно смертельно раненному хищному зверю.
Моряк уже приготовился к прыжку. Как вдруг из пасти этого зверя вырвалось:
– Ариша!!! Внученька моя, нееет!!!
– О господи, – выдохнул вдруг Моряк. В этот миг он понял, что здесь произошло.
Саныч резко повернул голову и вперил в своего попутчика безумный взгляд. И увидел в его руках нож.
– Ты!!! ЛЮДОЕД!!! – с сумасшедшей ненавистью зарычал бывший машинист.
– Саныч постой…
И старик бросился в атаку…
Моряк увернулся, и огромный кулак вынес часть дверного косяка и крупные куски штукатурки. Можно было выскочить на улицу, но если подумать о тактике рукопашной схватки с таким здоровяком, ту лучше это делать в помещении, используя уже знакомые для Моряка стены и прочий интерьер против противника. Проблема в том, что теперь Моряк понимал одно. Саныч не маньяк, а жертва. И убивать его нельзя. Его надо обездвижить и привести в чувства, а потом попытаться все объяснить. А это ох как сложно… Куда сложнее чем просто убить…
И он бросился вверх по лестнице, стараясь заманить обезумевшего великана в какое-нибудь тесное помещение.
Он сидел на бетонной плите от обвалившейся стены чего-то там. Лицо его было перекошено. Наполовину от боли, наполовину от усмешки за свое поражение и позорное бегство. Он не справился со стариком и едва унес ноги. Снова и снова прокручивал в уме свое падение из окна. Яростные удары Саныча. Моряк уже ощупал себя, найдя укромное место в районе электродепо. Переломов не было, а вот ушибов масса. Гематому на лице он уже вскрыл ножом и залил йодом из ампулы, что была в маленьком кульке с несколькими медпрепаратами. Все тело ныло и, надо было отсидеться немного. Он понимал, что при любом раскладе теперь не доберется до станции раньше Саныча. Даже если бы у того не было велосипеда. Жаль что выпал он из окна, выходившего на внутренний двор. Так он быстрее мог бы добраться до того места, где Саныч прятал свою ржавую развалюху и забрать ее. Но, с другой стороны. Выпади он с той стороны, то рухнул бы на асфальт, а не в кусты. И могло быть хуже. Ладно. Вышло как вышло… Хоть и глупо все вышло. Теперь все на станции будут знать что маньяк и людоед это он. Никто ему не поверит теперь. В его ушах еще звенел прощальный крик старика из окна второго этажа, когда он убегал. Я УБЪЮ ТЕБЯ МРАЗЬ! ЛЮДОЕД!
Моряк сполз с плиты и улегся на сухую густую траву, подложив под голову большой камень. Уставился в небо. Эти тучи уже порядком надоели. Когда же солнце покажется? Ну, хорошо хоть дождя нет. И на том спасибо. Дожди не просто могли намочить. Они могли быть сейчас радиоактивными или кислотными. Не всегда, но часто, учитывая какой Армагеддон, человечество устроило три год назад. И он принимал в этом активное участие. Ладно, черт с ними с этими пассажирами на станции Рыбацкой. Пропади они все пропадом. Тайники что он искал в этом городе, разграблены. А значит ловить тут больше нечего. Надо уходить дальше. Что его тут держит, в конце концов? Родьку жалко? Да и черт с ней. Надо только как-то вещи свои со станции забрать. Основные вещи у него там. Хотя тут, неподалеку, у него припрятан химкомплект и изолирующий противогаз ИП-4 с тремя регенеративными патронами к нему. Они бы понадобились ему в тоннеле метро, не будь он затоплен. Там ведь еще есть тайники внизу. Но добраться до них невозможно. Большая часть метро затоплена и там стоячая вода. А стоячая вода заражена. Нечего тут ловить на самом деле. Да и химкомплект наверное придется бросить. Лишняя ноша. Но противогаз нужен. Правда, один регенеративный патрон он уже использовал год назад. Но не спешил его выбрасывать. Его можно было использовать как бомбу. Не мощную, но способную при особом подходе покалечить живую силу. А уж как это сделать, он хорошо умел…
Моряк вдруг перестал дышать. Даже думать перестал. До его слуха донеслись шаркающие шаги. Уж не Саныч ли его тут ищет? Моряк осторожно перекатился, стараясь ловить порывы ветра и, двигаться сними, чтобы шелест травы под ним не был так подозрителен и сливался с шелестом от ветра. Выглянул из-за плиты…
Это был не Саныч. Вообще никто из жителей станции, которых он знал в лицо. Высокий. Плечистый. В ватных штанах и резиновых пожарных сапогах. В теплой камуфлированной серым цветом куртке. Лицо давно небритое. На голове шапка как у Шума. Широкий черный пояс. Кажется тоже пожарный. Из него торчал топор с длинной рукояткой. Человек брел со стороны города в направлении пожарной части. Моряк, глядя на него, зло улыбнулся.