Последний автобус домой
Шрифт:
Перекусили бутербродами с ветчиной, запили их кока-колой. Ни капли спиртного перед собеседованием и прослушиванием! «Если Лорни не сдержит обещания и нажрется, убью!»
Студия располагалась в старой мастерской в переулке, ко входу вели несколько деревянных ступеней. Помещение походило на амбар, разгороженный на маленькие кабинки. В одной такой кабинке они смогли настроить инструменты и порепетировать.
Никто вокруг них не суетился, встречавший их человек просто записал данные и проверил, действительно ли им назначена встреча. Рядом оказалась группа исполнителей народных
Молча, почти не глядя друг на друга, они установили инструменты. Все устали после ночного переезда и чувствовали себя придавленными в окружении такого количества профессионалов.
– А я думал, тут как-то понарядней будет. В Манчестере могли бы сделать все то же самое, но в два раза дешевле, – хмыкнул наконец Лорни, оглядев помещение.
– Тони сказал, что здесь все как надо… Всякие навороченные студии могут наобещать тебе с три короба. Их тестовые записи всё врут. А тут мы получим хорошую пленку, – Марти старался говорить уверенно.
– Да что он понимает?! Нас просто поимели! – распалялся Лорни.
– Тони не такой, – возразил ему Марти.
– Ты откуда свалился? С Луны? Тони Амоса интересует только чем бы поживиться – тут урвал, там схватил. Я же видел, как он смотрит на тебя, – Лорни рассмеялся и закашлял от сигареты. – Ты же бываешь таким паинькой, что и не подступиться! Он с нас ничего не получил, вот и отправил сюда. Он просто тебя надул.
Марти стало нехорошо. Какого лешего Лорни заводит его? Чтобы он слетел с катушек? И вложил больше чувства, больше агрессии в свою гитару?! Черт его разберет…
– Ну и козел же ты, Лорни!
– Хватит, ребята, – вмешался Дез. – Лорни, дай руку.
– Не обращай на него внимания, – подошла Конни. – Ему просто охота почесать языком. Дай ему волю, ползала перетрахает.
– Я не знал, что Тони Амос гомик.
– И что с того, даже если так? – переспросила она. – Это никак не мешает ему находить таланты.
– Да, но использовать пацанов, чтобы…
– Да ладно тебе. Чуть не половина звезд Голливуда никогда не появились бы на экранах, если бы не… даже я знаю о постельном кастинге, – со смешком закончила Конни.
– Терпеть не могу геев, – пробормотал Марти.
– Тебе так кажется. Они такие же, как мы, ничем не отличаются, только любят друг друга иначе, вот и все.
– Да ты-то что можешь знать о геях, в твоей-то супершколе?
– Достаточно, чтобы понимать, что они такие же люди. Едят, моются, ходят в туалет. Зарабатывают на жизнь… Мы все живем на одной планете.
– Если бы ко мне приблизился один такой, уж я бы ему врезал.
– Они это чувствуют и не приближаются к тебе.
– Для несмышленого ребенка ты довольно хорошо осведомлена, – улыбнулся Марти, обнимая ее.
– Знаешь, достаточно вспомнить, что без них мы лишились бы уймы произведений искусства, балетов, опер, сонат, пьес, баллад и хитов. Без геев, как ты выражаешься, очень многого просто не появилось бы. Ненавижу это слово, кстати.
– Ну и с кем же из их мира ты знакома?
– Не могу тебе этого сказать. Но уверяю тебя, они не лучше и не хуже нас. Так что заткнись, и давай сменим тему.
Мама права, Конни здорово соображает и щедро делится своими знаниями. Но все же интересно, с чего это она так горячо защищает извращенцев? Салезианская школа напрочь отбила у него охоту общаться с такого рода людьми.
Подошло назначенное им время. После небольшой разминки они немного порепетировали и перешли к записи. Один мотив пришлось начинать пять раз – Лорни никак не мог вступить вовремя. Потом послушали, что получилось. Весьма погано. В глубине души Марти сознавал, что хоть они и в ударе, поют они посредственно, и звук получился средненький. Им нужна запоминающаяся песня с хорошим ритмом. Да, они лучше многих, но – не уникальны. Четыре мужика лупят в барабаны и рвут струны – что ж, вполне модная картинка, но «Битлз» им никогда не стать. Но ведь в чарты выходят и другие группы: «Спрингфилд», «Сикерз». В голове Марти внезапно зазвучал голос Конни. Точно! Им нужна девчонка, она подпустит нужную краску!
– Ты что, я не могу… Я не могу петь перед всеми, – Конни даже отшатнулась от него, прижавшись к стенке фургона. Все остальные ушли поглазеть на витрины.
– Но ты ведь выступала с «Шелковинками»! Ты это умеешь! – настаивал Марти.
– Там было совсем другое. Мы просто пели вместе с моими лучшими подругами…
– Давай попробуем. Можем порепетировать несколько номеров, а потом один показать на концерте. На чем ты играешь?
– На пианино немного, знаю несколько аккордов на гитаре и блокфлейте, – ответила она, надеясь, что это заставит его усомниться в ее способностях и он перестанет настаивать. Как бы она ни восхищалась Марти, она не сможет петь так, как Роза.
– Если распустить тебе волосы и надеть длинную юбку, в твоем образе будет что-то народное. Мы можем попробовать что-то из песен «Спрингфилд». – Марти явно не собирался принимать отказ.
– Но это все чужие песни! А ты сам не пробовал что-то написать? – спросила она, надеясь переключить его на другую тему.
– Так, кусочки и обрывки… Ничего стоящего. Я лучше подбираю мелодии, чем сочиняю слова.
– Кое-какие слова у меня есть… Давай посмотрим, получится ли из них что-то, – предложила Конни. – А как ребята отнесутся к моему появлению на сцене?
– Они будут делать то, что я им скажу. Я тут главный, – подмигнул он ей. – А Лорни вечно такой обкуренный, что ничего не заметит.
– Он пугает меня. Он никогда не бывает трезвым?
– Даже не знаю. Это его жизнь. Подозреваю, что внутри он совсем не такой, каким хочет казаться.
– Думаешь, он трусит, боится?..
– А кто из нас не трусит на сцену-то выходить? Да я перед выступлением со страху продал бы Англию! Не-е-е-т, тут нужно мужество, чтобы встать перед публикой! Но у тебя хороший голос… Богатый тембр.