Последний бастион
Шрифт:
Тот же день. Отель «Парк Инн»
Смех и грех, но после визита к нотариусу выяснилось, что у меня и у Ника – один и тот же отель, просто Ник жил на два этажа ниже. Но к отелю, мы поехали, конечно же, на разных такси…
Пройдя по оформленному в светло-сером цвете коридору отеля, я вставил карточку (идиотизм, блин. Ключи всегда были удобнее) в щель рядом с дверью. Через долю секунды дверь с мелодичным звонком открылась.
Конечно, я был голоден, да и душ не мешало бы принять. Но больше голода, меня донимало любопытство. Что же за конверт оставил мне дед? Поэтому я бросил папку с документами на кровать, открыл ее и вытащил
В конверте была толстенная засаленная старая тетрадь и отдельно листок дорогой плотной бумаги кремового цвета. Решив, что тетрадь толстая и ее я прочитаю потом, я отложил тетрадь в сторону и взял в руки отдельный листок, исписанный дорогими чернилами фиолетового цвета, какими обычно пользовался дед. Почерк без сомнения тоже принадлежал деду. Начал читать – и почувствовал, что помимо моей воли волосы встают дыбом на моей голове…
…
Дорогой Эдриан.
Если ты это читаешь, значит, меня уже нет на этой земле. И дело моей жизни не завершено. Я не могу заставлять, но я от всей души надеюсь, что ты стал жителем свободной страны, истинным американцем, в душе которого не угасает стремление к добру и справедливости. Именно поэтому я завещал тебе этот конверт.
Ты никогда не был ни в Родезии, ни в Южно-Африканской Республике. Все что ты знаешь об этих странах ты, наверное, узнал из телепередач и газет. Знай, что это ложь. Господь наш наказал меня – я потерял свою родину, Родезию, а потом был вынужден бежать и из Южной Африки. На старости лет я стал изгнанником, человеком у которого нет места на земле, которое бы он мог назвать своим родным домом. Я потерял свою родину – но я надеюсь, что ты сможешь ее возродить.
Знай же, что летом одна тысяча девятьсот девяносто третьего года, мы подняли самолет С130 с одной из баз ВВС ЮАР. Мы сделали это тогда, когда поняли, что последнее государство белых в Африке, наш последний бастион – обречено. Мы – это те люди, которые не захотели отдавать богатства, накопленные десятилетиями упорной работы в руки чернокожих дикарей. Мы не смогли спасти страну – но мы, по крайней мере, сделали все, чтобы вы начинали возрождение не с чистого листа. На борту этого самолета находилось десять тонн высокопробного золота в слитках, а также необработанные алмазы, которые по сегодняшним ценам стоят не менее десяти миллиардов долларов США. Место посадки самолета знаю один я.
Все эти богатства принадлежат истинным хозяевам Южно-африканской республики. Они принадлежат потомкам тех, кто много веков назад высаживался с кораблей на пустынные берега и десятилетиями возделывал эту землю. Ты же вправе распорядиться всем этим так, как подскажет тебе твоя совесть. Показывать ли это письмо твоему двоюродному брату – решай сам, но без него самолет найти будет сложно.
Оставить
Не держи на меня зла. Твой дед
Дэвид де Вет
…
Не знаю, сколько я лежал в оцепенении и не слышал стука в дверь. До меня дошло, что стучат только тогда, когда кто-то саданул со всей силы по двери ногой. Спрятав письмо под одеяло, я пошел открывать.
– Мир, братишка? – на пороге, лыбясь на тридцать два зуба, стоял Ник, держа в руках бутылку дорогого французского шампанского «Боллинджер» – я так подумал, что делить нам нечего, а то, что мы в одночасье стали миллионерами, отметить стоит. Как думаешь?
…
Ну, что тут делать? Родная кровь, как никак.
…
– Заходи, – я отступил в сторону, – только имей в виду. Будешь выступать – получишь!
– Аналогично, братишка, – Ник прошел в номер, расположился у журнального столика. – У тебя бокалы для шампанского тут есть?
– Внизу, – я показал на мини-бар. – Имей в виду, я особо не употребляю.
– Ах да… – ехидно ухмыльнулся Ник. – Ты же у нас Эд-девственник…
– Давно не получал по мордасам? – нахмурившись, двинулся на него я.
– Мир! – Ник, улыбаясь шутливо поднял руки – Мир, дружба, жвачка… У нас перемирие, ты забыл?
– Тогда держи язык за зубами! Иначе и в самом деле получишь по морде лица. Шутник…
– О,кей – Ник обезоруживающе улыбнулся, разлил шампанское в бокалы, поднял свой – ты, кстати, не расскажешь мне, чего такого оставил тебе дедушка, о чем нельзя никому рассказывать?
…
Примерно минуту я думал, вертя в руках бокал с шампанским. Доверять Нику… он, конечно, раздолбай еще тот, но это единственный родной мне человек во всем мире, не считая отца. Кому еще довериться в таком деле, если не брату. Да, минуту назад я ему морду хотел набить – но это же брат мне. Да и Африку он на самом деле хорошо знает… Надо решать.
– Знаешь… – я прошел к кровати и вытащил из-под покрывала письмо деда – я и сам не знаю, правда это или нет. Читай сам.
По мере того, как Ник читал письмо, на его лице изумление сменялось недоверием. Наконец, он отложил бумагу в сторону.
– Ну, старый, ну дал твой дед… Ах, мать его… – заявил он, глотнув из своего бокала.
– Слушай, – вспылил я, – между прочим, он такой мой дед, как и твой! Я понимаю, что ты свинья еще та, но разговаривать про деда в таком тоне я тебе не позволю! Он подарил тебе пятьдесят лимонов, забыл!?
– Прости – на сей раз Ник был серьезен – я действительно перегнул палку. Ты прав. Но согласись, вся эта история попахивает старческим маразмом. Или дурацким розыгрышем. Пойди туда не знаю куда, найди то, не знаю что.
– Не согласен – сказал я – насколько мне известно, дед, конечно, был еще тем … деятелем, но вот маразматиком он не был никогда. И если это розыгрыш – какой в нем смысл?
– Видимого смысла нет, согласен, – сказал Ник, – тут ты тоже прав – и что мы теперь будем делать?