Последний Бастион
Шрифт:
– Короче – нам повезло! Ее разобрали не для костра – из нее сделали перегородки на втором этаже дома и кое-что отремонтировали! Местный нкози дал нам разрешение осмотреть дом!
– А что ты ему сказал?
– Сказал, что здесь была фотография, которая мне дорога, и я хочу ее забрать.
Матабелы в чем-то наивны и сентиментальны…
Я бы так не сказал…
– В общем – пошли искать. До заката нам надо перевернуть весь дом!
Дом мы переворачивали и вправду – до самого заката. В который раз я ужаснулся тому, как живут в этой стране – при том, что еще
Но, тем не менее – все встречавшиеся мне матабелы несли на лицах выражение какой-то необъяснимой радости. Они были детьми этой земли – и жили так, как жили их предки тысячу лет назад. В Нью-Йорке например, столько искренних, неподдельных улыбок не встретишь и за год. Кажется, я тоже начал заболевать этой страной…
– Это что ли?
Ник осторожно повертел в руках старую, похоже вырезанную из какого-то журнала фотографию огромной плотины.
– Больше ничего подходящего. А у тебя?
– Тоже. Получается, только это. Ты знаешь, где это?
Ник поднес фотографию к глазам…
– Похоже, знаю. Но туда лучше не соваться, честно тебе говорю.
– Уже сунулись. Так где?
– Это Кабора-Басса. Огромная плотина в Мозамбике. После того, как из страны ушли португальцы, в стране началась вялотекущая гражданская война. Если здесь мин на дорогах уже нет – то там есть. И партизан там – немало.
– А эта плотина работает?
– Какое там… Как началась их местная чимуренга, партизаны начали взрывать линии электропередач, которые шли в ЮАР. За электричество, поступающее с этой плотины, ЮАР платила золотыми крюгеррэндами, и это было одной из основных статей дохода правительства Мозамбика. Плотина хорошо охранялась – а вот линии электропередач, идущие через всю страну – нет. Потом и правительство бросило плотину, часть оборудования растащили. Сейчас она не работает. Кстати, глянь – на обратной стороне какие-то цифры.
Я перевернул фотографию – действительно, столбик непонятных цифр. Написано от руки.
– Значит и в самом деле – попали. Надо ехать.
– Да подожди… Завтра с утра тронемся – и учти. На границе машину придется бросить и идти пешком. Иначе подорвешься на мине…
Зимбабве, северный Матабелелэнд
Бывшее имение "Кингхилл"
Ночь на 08 июля 2009 года – Эдриан!
Я проснулся мгновенно, привычка эта выработалась еще с армейских времен. Было темно, на фоне более светлого прямоугольника двери в коридор смутно выделялся силуэт Марины.
– Что? Что случилось?
– Нас окружают! Готовятся напасть! – Марина говорила свистящим шепотом, в ее руке я различил силуэт винтовки – Сколько их? – я нащупал сложенную перед сном одежду и начал наощупь одеваться.
Автомат и разгрузка с магазинами лежала рядом с кроватью…
– Не знаю. Наблюдатель засек человек двадцать, но наверняка их больше. Они в километре от дома.
– Может это охотники на сафари? – я уже оделся и лихорадочно застегивал пряжки разгрузки – С РПГ-7 даже на слонов не ходят – скептически хмыкнула Марина – готов? Тогда иди за мной! И пригнись!
Схватил автомат, пригнувшись чтобы не светиться в окнах, я побежал вслед за Мариной по темному, ничем не освещенному коридору, в очередной раз восхищаясь тем, как бесшумно она может двигаться.
Ник и матабелы – импи во главе с Дэвидом стояли у лестницы, ведущей на второй этаж, о чем-то переговариваясь на синдебеле (язык племени матабелов – прим автора). Услышав мои шаги, Ник дернулся, направил автомат на лестницу, но почти сразу же опустил.
– Эй, это я… Подстрелишь брата, потом всю жизнь переживать будешь!
– Не до шуток! (и это Николас де Вет говорит!) Кажется, у нас гости!
– Полиция или армия?
– Ни то ни другое. Кабинга, который их засек, что они говорят ни на синдебеле ни на английском, а на каком-то другом, не местном языке!
– Сколько их?
– Не меньше двадцати. И у них несколько РПГ.
– Что думаешь?
– Занимаем оборону в доме и постройках, Дэвид и его люди нам помогут. Марина с чердака их пощелкает. Мы снизу добавим огоньку…
– Ты что, охренел? Если у них РПГ – они сразу поймут, откуда по ним работает снайпер, и просто снесут его вместе с чердаком гранатами! Ими же обстреляют дом, подожгут – а потом спокойно расстреляют нас, пока мы будем выпрыгивать из окон!
– Тогда что ты… – начал брат – Идут! – послышался сдавленный крик от дверей.
– Короче – вы работаете с этой стороны дома, я и Марина – с противоположной.
Используйте укрытия и постоянно меняйте позиции. Все, пошли – времени нет!
Схватив Марину за руку, я потащил ее под лестницу, там была дверь, ведущая в комнаты, раньше использовавшиеся как помещения для прислуги и склады. Целый лабиринт, куда какие коридоры ведут, я не знал, но знал, что несть несколько окон, которые могут стать прекрасными бойницами.
– Слушай сюда! – я прижал Марину к стене – ты может, и хорошо стреляешь, но снайпер ты – никакой! Будешь делать, как я говорю – выживешь, нет – погибнешь!
Поняла?
– Поняла… – ответила Марина шепотом, интуиция мне подсказала в этот момент, что ей страшно, хотя она и пытается это скрыть – Сколько у тебя патронов к винтовке?
– Пятьдесят…
– Пистолет есть?
– Да…
– Тогда – винтовку за спину, пистолет в руки и иди…
Договорить я не успел – откуда-то сбоку послышался осторожный скрип открываемой двери, моим напряженным до предела нервам этот скрип показался настоящим львиным рыком. Оттолкнув Марину за спину, я повернулся, прижал к плечу приклад АКМС, прицелился в дверь. Оставалась возможность, что из комнаты пытается выйти один из матабелов, живущих в доме. Дверь медленно открывалась, я прицелился в дверь, моля всем богам, чтобы Марина не шевелилась и даже не дышала. Было темно и в мрачном коридоре мы казались застывшими скульптурами, покрытыми черной вуалью.