Последний долг
Шрифт:
Пробыв у нас несколько недель — чтобы разрядить обстановку и провести время вместе, как новая семья, - мой отец вернулся в Лондон, чтобы заняться работой.
Вон оставался почти все выходные, тихо болтая, постепенно избавляясь от своей враждебности по поводу прошлого, которое он не мог изменить. Вместо этого он сосредоточился на гораздо более светлом будущем.
В течение недели мой близнец распределял свое время между своим пентхаусом и Хоуксбриджем. Они с Джаз проводили много времени вместе, и Джетро и Ви разговаривали все больше и больше.
Я застала их болтающими
Они обсуждали различные мировые проблемы, сходясь во взглядах большинства тем. Я также видела, как они хихикали над чем-то детским в столовой, медленно превращаясь из врагов в друзей.
Я останавливалась и наблюдала, скрытая в тени, и позволяла оставшемуся страху уйти. Игровая комната больше не была комнатой, где был почти погашен Третий Долг, восьмиугольная оранжерея больше не была тем местом, где был извлечен Первый Долг, и озеро больше не было тем местом, где был отдан Второй Долг. Они были чистыми холстами, готовыми к новым воспоминаниям.
Хоуксбридж медленно избавлялся от своей жестокости и боли.
И теперь Джетро привел меня в другое место, где я уже была.
Алмазная аллея.
Место, где я впервые встретила Килла.
Артур ‘Килл" Киллиан вернулся во Флориду после финальной битвы, в тот день, когда я чуть не потеряла голову. Благодаря ему у нас было будущее. У нас была жизнь, которую мы ждали с большим нетерпением.
Постучав в ту же дверь, через которую мы проходили в прошлый раз, когда пришли сюда, я почувствовала легкую боль в сердце. Кеса не было с нами сегодня, и его не будет в любой другой день, но его присутствие не покидало нас. Джетро не часто вспоминал о нем, но я знала, что он думал о нем.
Девятизначный пароль был принят, и дверь открылась.
Джетро тут же вручил мне пару солнцезащитных очков и потащил в большое. Невероятно яркие прожекторы согревали мою кожу, как тропическое солнце, в то время как крошечные радуги танцевали на черных бархатных сортировочных подушечках на столах.
Бриллиантовый ошейник будто стал тяжелее, и я охотно вцепиласяь в руку Джетро, когда он потащил меня по коридору к двери, которую я когда-то считала входом в кладовку уборщика.
Он не сказал ни слова, когда открыл ее, ввел код большого сейфа и повернул ручку. Как только бронированный вход открылся, Джетро поклонился.
– После вас, мисс Уивер.
Я ухмыльнулась.
– Я могу представить, как Кат переворачивается в могиле, видя, как Уиверс счастливо остается в его Холле и трогает его бриллианты.
Джетро не сказал мне, что произошло во флигеле, и я не стала допытываться. Это была его травма и триумф, который он должен был вынести.
Бонни была похоронена в поместье, в катакомбах под домом. Ее саркофаг уже был изготовлен в соответствии с обычаем погребения богатых лордов и леди.
Сначала мне было неприятно думать о Бонни у меня под ногами, когда я бродила по коридору, но через некоторое время я перестала возражать. Я победила. Она этого не сделала. Это
Тело Дэниэля так и не было найдено. Его кости обглоданы, а плоть пожрана хищниками. Хоуки так много взяли с африканской земли. Карма позаботилась о том, чтобы заплатить этот долг своей плотью.
– Я не думаю, что он был бы так сильно против, как мы думаем.
Джетро направился к сейфовым ячейкам.
– В конце концов, он действительно сожалел о том, что сделал. Если бы он не отменил условия своей последней воли и Завещания, все это было бы потеряно. Мы бы потратили годы на юридические баталии, пытаясь заявить о своем праве по рождению, и Хоуксбридж был бы разорван на куски государством.
Я переплела пальцы, тихо прислушиваясь. Что бы ни произошло между Джетро и Катом в тот день, это было их личное дело, но я была рада, что Джетро покончил с этим. Кат умер не с ненавистью в сердце, как я ожидала. Он умер с извинениями и печалью. Я надеялась, что он спокоен, где бы он ни был.
Стоя посреди сейфа, я ждала, пока Джетро выдвинет длинный серый ящик из оружейного металла.
Мое сердце забилось быстрее.
Я знаю, что там внутри.
В последний раз, когда он показывал мне оригинальный черный бриллиант, он намекнул на то, кем он был. Он использовал камень в качестве примера своего состояния — поглощения света и эмоций, а не преломления и предотвращения их проникновения. Аналогия была для него идеальной.
Подойдя ближе, я положила руку ему на предплечье.
– Я должна была догадаться в тот день. Я должна была знать, кто ты такой, и убедить тебя сбежать со мной.
Он усмехнулся.
– Бегство никогда не было вариантом, Иголочка. Но ты права. Эти наркотики действительно испортили мне жизнь. Я надеялся, что ты догадаешься и избавишь меня от этого.
Я улыбнулась.
– Кажется, я припоминаю, что в конце концов так и сделала. Я ворвалась в твою спальню и заставила тебя слушать.
– Ты никогда не узнаешь, как сильно помогла твоя сила. Как твое упорство заставить меня чувствовать себя сломило мое несчастье.
Его губы коснулись моих, когда его руки вытащили черный мешочек.
– Это для тебя.
Он сунул мягкий материал в мою руку.
Я отпрянула назад.
– Что? Нет. Я ни за что не могу это принять!
Он ухмыльнулся.
– Можешь. Приняв меня, ты уже приняла это. Он твой, и я хочу, чтобы ты его открыла.
– Джетро...
Он вложил ленту мне в пальцы.
– Открой его.
Мои руки дрожали, когда я открывала бархат. Мои глаза сузились. Я ожидала увидеть один большой камень, нежно укрытый набивкой. Однако что-то выглядело не так. Внутри лежало еще несколько свертков, завернутых в тонкую папиросную бумагу.
Джетро скрестил руки на груди, самодовольство украсило его лицо.
– Продолжай. Продолжай. Ты еще не все открыла.
Положив мешочек на стол, я вытащила первый свёрток. Мои пальцы задрожали сильнее, когда я отодвинула гофрированную бумагу. Как только я развернула его, то чуть не выронила.