Последний элемент
Шрифт:
Интерес к этим точкам был чисто академическим, пока в 1906 году немецкий астроном Макс Вольф не обнаружил на орбите Юпитера астероид, который вращался вокруг точки Лагранжа L4 в системе Солнце — Юпитер. Макс Вольф назвал его Ахиллесом. Затем были открыты и другие астероиды, группировавшиеся
Физик и математик
В двадцать три года Лагранж уже считался великим математиком.
Он предположил, что местоположение частицы определяется четырьмя измерениями: тремя пространственными координатами и одной временной. Такая концепция движения стала популярной с 1905 года, когда Эйнштейн применил ее в своей теории относительности.
Лагранж разработал уравнения, описывающие траекторию движения тела в пространстве. Уравнения Лагранжаявляются всего лишь инструментами математического исчисления, но, решенные, дают простое и элегантное объяснение бесчисленному множеству научных проблем. Особую красоту им придает простота и возможность описать с их помощью самые разные явления.
Лагранж объяснил либрацию Луны действием закона всемирного тяготения, открытого Ньютоном за 100 лет до него. Наш спутник не всегда повернут к Земле одной стороной, у него бывают и отклонения от обычной позиции, и Лагранж дал этому свою трактовку.
Он решил данную задачу в возрасте двадцати восьми лет и был удостоен первой премии Французской академии наук. Такую награду Лагранж получал еще три раза за работы, посвященные движению Луны и комет.
Хакер оставался на связи, ожидая, пока его товарищи дочитают досье.
Боско оно повергло в смятение.
— Все предыдущие похищения, — сказал он, — были связаны с именами ученых-физиков. А Лагранж — математик!
— Да, но не забывай, — возразила Джулия, — что он составил уравнения движения тел в пространстве и времени. А это из области физики. Разве не так?
Профессор не ответил.
— Вы никогда ничего не добьетесь, если будете судить так поверхностно! — завопил А с экрана компьютера.
Джулия и Боско с недоумением посмотрели на него: уж не сошел ли он часом с ума, если так орет?
— Вы, конечно, и дальше можете вести философские дискуссии, — продолжил А, — но в последней сводке ЦРУ говорится, что некоторые наиболее радикальные группы исламских террористов уже владеют тактическим ядерным оружием. А малая интенсивность взрыва могла быть чистой случайностью: из-за флуктуации атомов.
— Причем тут случайность, А? Наука не лотерея.
— Открытия тоже происходят по воле случая, Виктор. Не забывай об этом.
По окончании разговора головы агентов буквально трещали от обилия информации и сомнений. Каждый день расследования приносил новые сюрпризы.
Джулия посмотрела на озабоченно нахмурившегося Боско и только хотела спросить, в чем дело, как он сам поделился с ней своими МЫСЛЯМИ:
— Эта история во Франции — просто что-то невероятное! Представляешь, если к похищениям действительно причастны террористы, владеющие технологиями, которые превосходят по своим возможностям все, на что способна официальная наука?!
— Может, там работают ученые из какой-нибудь неподконтрольной нам страны? — предположила агент Сальдивар, рассылая шифрованную электронную почту в разведцентры на Ближнем Востоке.
«Неподконтрольными» в ЦРУ изящно называли вражеские страны.
— Во всяком случае, за всеми этими загадочными происшествиями стоят какие-то серьезные силы, опытные кукловоды, и надо, пока не поздно, понять, что же они все-таки затевают.
Рассуждения Боско прервала мелодия Спрингстина из его знаменитого альбома «Born in the USA». Это у Джулии зазвонил мобильник.
— Ты до сих пор любишь Спрингстина!
Агент Сальдивар улыбнулась. Да, в ее жизни было немало приятных минут. Слишком приятных, чтобы их позабыть… Но она туг же подавила приступ ностальгии. Ее специально когда-то этому обучали.
— Есть, господин профессор! У нас кое-что есть!
Собеседники Джулии, судя по всему, узнали нечто такое, до чего ей с Боско докопаться не удалось.
«Наконец-то они нашли зацепку, которая поможет нам раскрыть преступления!» — подумал Виктор.
И поймал себя на мысли, что ему не хочется покидать уютный отель.
Но агент Сальдивар уже собирала чемоданы. А Боско их даже не распаковывал. Зачем?
В организации, к которой они принадлежали, существовало правило: «Никогда не привязывайся к какому-либо месту, ты везде проездом».
Такая вот жизненная философия.
На другом краю земли, в Осаке, чья-то тень по-кошачьи ловко пробиралась по крышам спящего бетонного мегаполиса. Еще одна тень в мире теней. Такие люди, как он, всю жизнь готовят себя, чтобы не оплошать в минуту, подобную этой. Чтобы их шаги были неотличимы от шороха ветра. Чтобы можно было незаметно прокрасться к цели. Чтобы сила мысли укрепилась с помощью силы воли.
И чтобы сделать еще много чего особенного, недоступного большинству людей. Например, совершить то, что совершил он, проникнув в здание.
Сигнализация ему не помешала. Он достал из ножен меч, выкованный по старинным самурайским образцам, и пронзил им тела охранников, которые даже не подозревали о грозившей им опасности. Когда он это сделал, у него возникло ощущение нереальности происходящего, будто он видит сон, смотрит I га все со стороны… И в то же время он прекрасно понимал, что только что убил двух человек.
Он шел по коридорам к своей цели, прекрасно ориентируясь в помещении, словно перед глазами у него был скрупулезно составленный план музея.