Последний фей
Шрифт:
– Дружбы нет! И любви тоже! – мрачно огрызнулась принцесса. – Это всё ложь и лицемерие! Поиск выгоды и преимуществ! Сладкие слова в лицо и интриги за спиной! При дворе друзей используют, а потом бросают ради новых, более престижных и нужных!
– Вы так в этом уверены только потому, что у вашего высочества никогда не было настоящих друзей, - печально качнул головой рыцарь. – Наверное, вы глубоко несчастный человек.
– Несчастный?.. Несчастный?.. Я?.. – не ожидая такого вывода, слегка растерянно моргнула Изабелла, словно при неожиданном маневре казавшегося предсказуемым противника, вспыхнула возмущенно, хотела было ответить что-то резкое и язвительное, но вдруг взгляд ее смягчился, и что-то похожее на тепло мелькнуло в разъяренных еще несколько секунд назад карих глазах.
– Нет… Я знаю, что такое настоящая дружба… Я могу казаться тебе чудовищем, шевалье… вроде бугня… или рукоеда… или самого Гавара… - медленно и с расстановкой проговорила она, словно
– Настоящий?
– Наверное, да… Да. Настоящий… Но только потому, что не знал, кто я такая.
– Как можно этого не знать, ваше высочество? – в легком удивлении приподнял брови Люсьен.
Изабелла усмехнулась – но не колко и жестко, как всегда, а застенчиво и, как показалось рыцарю, чуть смущенно.
– Когда мы отдыхали в летней резиденции… в тот год, когда матушка… погибла… мне было девять лет… - почти шепотом заговорила она, глядя куда-то вглубь времен рассеянным, отсутствующим взглядом.
– И однажды, когда мне стало слишком скучно в окружении назойливых и болтливых нянек и фрейлин, я сказала, что хочу погулять по саду одна, а сама пролезла сквозь дыру в заборе и ушла в лес. И заблудилась. Мне стало страшно… но я не кричала. Боялась, что меня найдут и накажут… не столько за то, что сбежала, сколько за то, что потерялась… Смешно, да?.. Смешно… Но не мне тогда. Я долго шла вперед… или по кругу… как, говорят, ходят по лесу те, кто заблудился… потом наткнулась на ручей и пошла по его течению… потом снова углубилась в лес – по звериной тропе… и вдруг увидела мальчишку. Может, чуть старше меня. Может, такого же возраста. Он развешивал над тропинкой какие-то петли. Ставил силки на зайцев, сказал он… потом спросил, умею ли я… и предложил научить. Ты будешь смеяться, но я согласилась… А потом мы прошли звериными тропами… казалось, через весь лес… и он вывел меня на дорогу к летнему дворцу. Я сказала, что моя мать – фрейлина королевы.
– Почему?
– Потому что кто же в здравом уме согласился бы играть со сбежавшей принцессой, которую разыскивал к тому времени уже весь двор? – слабо хмыкнула Изабелла. – Тем более, когда я предложила встретиться на следующий день в лесу за дворцовым садом? Ведь я еще не научилась различать птичьи голоса, искать грибы, приманивать белок...
– И он пришел? – еле слышно, будто опасаясь спугнуть робкую птичку, присевшую невзначай на ее плечо, прошептала герцогиня Жаки.
– Да, - отстраненно проговорила принцесса. – И на следующий после этого день. И на послеследующий тоже… Так началась наша дружба. Хотя я так и не узнала его имени… И кто он… И откуда... Сам он не сказал, а я не спрашивала. Зачем? Это была наша тайна… наша игра... Наша сказка. А подробности – смерть для нее. Но по его одежде и лесной сноровке я поняла, что это мог быть сын лесника… или егеря… и поэтому я его прозвала… Впрочем, неважно.
Изабелла мотнула головой, точно отгоняя наваждение, но, увлеченная воспоминаниями, будто стремительным лесным потоком, продолжила, не в силах больше сдерживать себя, и слова слетали с ее искусанных, обветренных губ одно за другим, словно долгие годы томились, копились, саднили, бурлили подспудно в ожидании именно этого момента.
– На мне было простое белое летнее платье изо льна, какие носили тогда все девочки – от наследниц местных рыцарей до дочек трактирщиков, и он тоже так и не узнал, кто я на самом деле… И я этому очень радовалась. Он был единственным, с кем я забывала, что я будущая королева, что должна подавать пример, быть благонравной, аккуратной и чинной, ходить плавно и степенно, не повышать голос, не смеяться громко, выбирать друзей по титулу, что от меня ожидается то и не приветствуется это… Я была с ним сама собой. Такой, какая я есть, а не такой, какой меня хотел видеть кто-то еще… пусть даже этими «кем-то» были мои любимые близкие… В следующие наши встречи он показывал мне грибные и ягодные места, гнезда, учил различать травы и деревья, ставить силки на птицу и зайцев, читать следы… Через неделю фрейлины заметили и доложили родителям, что я постоянно пропадаю из сада, и меня в наказание стали запирать в замке, в моей комнате на третьем этаже. Но на второй день заключения я разорвала портьеры и простыни на полосы, связала, спустилась и снова удрала… И тогда матушка решила, что лучше дочь хоть и беглая, но живая. В последний день перед отъездом я хотела подарить этому мальчику на память что-нибудь такое… что удивило бы его и обрадовало… и украла у отца охотничий нож в серебряных ножнах. Но на этот раз сбежать не смогла – родители взяли меня на охоту. И я своими глазами видела, как споткнулась о валежину и упала лошадь матушки, и… и…
Принцесса напряглась, сжалась в комок нервов и скрытых слез, заново переживая чувствами маленькой девочки тот ужасающий день, с которым не сравниться даже сотне путешествий по Веселому лесу.
Рука шевалье потянулась было к ее плечу, но нерешительно остановилась на полпути и, дрогнув,
Не замечая этого, Изабелла продолжала сиплым рваным шепотом, всё еще глядя куда-то внутрь себя:
– После… этого… я боялась ездить верхом еще очень долго… Хотя новая жена отца постоянно заставляла меня и осмеивала, когда я отказывалась – если отец не слышал, конечно... Может, потому, что знала о моем страхе и надеялась, что когда-нибудь и я, как мама… Потому что она не любила меня… Нет, «не любила» - неправильное выражение. Она меня ненавидела, всем сердцем, всей душой, я ей мешала, она хотела, чтобы престол унаследовал ее ребенок, а не дочь Корделии!!!.. Но, к счастью… хотя грех так говорить… она умерла во время весенней эпидемии волдырной лихорадки, не прожив королевой и года и не оставив детей. Едва полгода траура подошли к концу, к папе в доверие стала втираться еще одна… охотница… за короной… Комплименты мне щебетала, подарки дарила, сластями закармливала, по голове гладила… а глаза – змеиные. Но отец больше не женился. Я его попросила. Потому что поняла, что там, где замешана власть, дружба и любовь кончаются. Если они вообще там бывают… Используй ты, или тебя используют другие. Если кто-то слишком рьяно набивается в друзья, значит, ему от тебя слишком много всего надо. Вот и весь урок. Наивная девочка в белом платьице, верящая в такую сентиментальную ерунду, как любовь и дружба, выросла. Сказка кончилась. Если когда-то вообще была. Вы считаете меня циничной и злой? Нет. Я просто знаю, кто я, и чего я стою…
– И чего же? – выдавила сквозь зубы Грета.
– Я – дочь короля. И стою я королевство, - надменно вскинула голову Изабелла. – И все герцогские и графские сынки, принцы, маркизы, эрлы, бароны, которые сватались ко мне, хотели лишь этого. Им была нужна принцесса. Что бы они ни плели с умильными рожами, Изабелла никому была не интересна. Им не было дела до моих надежд, мечтаний, переживаний и мыслей. Если бы я была из бедной дворянской семьи, или дочерью купца, или какого-нибудь ремесленника, пусть даже очень преуспевающего, интересно мне знать, сколькие из них хотя бы повернули голову в мою сторону, проезжая мимо! Просить руки и сердца в первый день знакомства, уверяя, что до беспамятства влюбились по портрету с первого взгляда… До безмозглости, тогда уж, скорее… Боже милосердный, ну хоть бы один из них придумал что-нибудь другое для разнообразия! Никто из них даже паршивой серенады мне под балконом не спел!.. Влюбленные…
Принцесса метнула вызывающе-колючий взгляд на сосредоточенного Люсьена, приняла его молчание за признание поражения и вины, и язвительно усмехнулась, не ожидая получить ответа:
– А теперь еще раз расскажи мне, наш рыцарь без страха и упрека, если уж я такое воплощение всех недостатков и пороков в нашей стране, зачем ты приехал на турнир, зачем сражался за мою руку, зачем пробирался ночью ко мне во дворец? Ну и, естественно, начни с того, где ты впервые увидел мой портрет, по которому полюбил меня больше… Ну, больше чего – подсказывать не стану, сам придумаешь, да? Вообще-то, у меня еще много вопросов, так найди же мне ответ хотя бы на один из них, о великолепный и блистательный сын болотного дворянина.
Де Шене опустил голову и тихо проговорил:
– Извините… Но… я никогда не видел вашего портрета. И, кажется… я приехал не к вам, ваше высочество.
– А к кому?!.. – моментально растеряв ехидство, ошеломленно уставилась на него Изабелла.
– К той маленькой девочке, которая не побрезговала дружить с неизвестным мальчишкой, не спрашивая о его титуле или отсутствии оного, - тихо проговорил Люсьен, устало опустив глаза. – И, может, это был даже не я, а все еще он, тот мальчишка из леса… который слишком стыдился своего положения, стеснялся своей одежды, которую донашивал за тремя братьями, сгорал от стыда за свое родовое гнездо – одноэтажный дом под крышей из дранки, совестился своего занятия – охоты не для удовольствия, как настоящий вельможа, но для прокормления себя и семьи… И, как кульминация позора, и последний способ избежать позора еще большего, стало его предпочтение называться Лешим, а не Люсьеном де Шене, седьмым сыном нищего рыцаря из захудалой деревни в пятнадцать дворов неподалеку от летней резиденции блистательного короля Шантони. «В лесу королей нет», - любил говаривать мой отец. Но, увы, они никогда не предупреждал меня, что там могут водиться принцессы…
Изабелла ахнула, отступила на шаг, будто стремясь рассмотреть получше только что до отвращения знакомого ей человека, но шевалье не умолкал.
– …Теперь, зная мой маленький секрет, вы можете назвать и меня предателем родового имени… и будете правы. И может быть, ваше осуждение заставит снова заныть старые раны, нанесенные тем детским стыдом, да так и не зажившие… Слухи называли ваше высочество надменной и нетерпимой, заносчивой и жестокосердной, капризной и бранчливой, но я никогда не верил в это. Потому что перед глазами моими всегда стояла та озорная веселая девчонка, что появлялась из ниоткуда за королевским садом каждый день. А я никогда не следил за ней, чтобы узнать наверняка, откуда она приходила, потому что дал слово. Слово егеря… слово лесника… Слово Лешего.