Последний герой в переплете
Шрифт:
СК сидел в своей излюбленной позе, по-бычьи наклонив голову и исподлобья разглядывая входящих. В его серых глазах отчетливо появился оттенок синей ружейной стали. Смотрящие быстро расселись, прихлебывая кофе, который специально для них варил с ночи местный бармен — тройной крепости.
СК молчал. Говорил АЛ, уже успевший вернуться из Москвы.
— Мы, конечно, знали, что что-нибудь подобное произойдет. Все здесь присутствующие — нормальные люди. Не исключаю, что, вернувшись, кто-то из вас напишет статью или сделает передачу, разносящую нашу Игру по всем кочкам (в оригинале — ругательство. — Прим. ред.). Но… но каждый из вас подписывал контракт, каждый знал, ну как минимум был предупрежден, на что идет. (Неожиданно для себя АЛ обнаружил, что говорит слова,
Если и раньше они были невеселы, то теперь выражение их лиц по шкале горестей человеческих соответствовало, наверно, похоронам любимого хомячка в детстве.
СК вступил в разговор.
— Таковы были плоды наших первых размышлений после увиденного. Теперь же… — СК замолчал. У него вдруг возникло совершенно мальчишеское желание посмотреть, как долго сможет протянуться эта пауза. Прошла, кажется, целая вечность, а собрание все оставалось беззвучным и неподвижным, просто немая сцена. — Теперь же нами принято решение… продолжить Игру. И. Оставить. Происшествие. В Прошлом. (Биип!) с ним. Мы рады, что работаем с людьми, а не с бездушными роботами. Значит, мы в вас не ошиблись. Антракт, негодяи! Надеюсь, подобный разговор у нас последний.
Смотрящие по-прежнему сидели неподвижно.
СК улыбнулся.
— Сегодня очередное испытание. По лодкам, ребята!
— СК… — она подошла к нему, материализовавшись из воздуха, когда вся команда уже двигалась, поднимая клубы пыли и оскверняя утренний воздух сигаретным дымом. — Это я слила. Можете меня уволить.
— Я знаю. Элементарно, Ватсон. Твоя же смена была.
…Ловить мальков — это тоже придумал 3-а, используя всю ту же москитную сетку. Занятие было потешное, но, кроме шуток, Племя наконец-то почувствовало сытость. Мальков ловили тысячами и закидывали в котелок, туда же — измельченный кокос. Получавшаяся тюря была по-настоящему отвратной на вкус (а особенно мерзостно было ощущение лопающихся на зубах черных рыбьих зрачков), но здорово спасала от голода, желудки были полны. Соответственно, вверх поползло и настроение.
Надо было видеть, как залоснился от гордости за свою сытную идею 3-а. Довольно, как оказалось, безрукий, он был счастлив продемонстрировать свою мужскую полноценность — вот он я, самец-добытчик.
Вопль раздался с другой стороны узкой части Острова, где стояла их хижина и горел огонь. Все Игроки, находившиеся в лагере, дружно оторвались от своих дел и, встревоженно посмотрев друг на друга, повернули уши в сторону источника шума. Вопль повторился, на сей раз ощутимо ближе. Теперь стала различима его радостная тональность (все расслабились, тревога прошла, не успев возникнуть), а также номер орущего. Кричал 1-с. Он вообще обладал невоспитанно громким голосом и иногда приковывал к себе внимание, сам того не ожидая. 3-а, как раз несущий к костру сетку со смертниками-мальками, обвел Игроков демонстративно раздраженным взглядом.
«Какой прок с него?!! Один шум да раздражение! Ни малейшего представления о воспитанности! Да плюс еще мозгов ни на что не хватает: не может сам стратегию создать, другим мешает (другие состояли из одного 3-а) И ведь, мерзавец, отлично соображает, что девушкам этим глупеньким он нравится… А может, с 4-с попробовать контакт установить. Подойти после заката по-тихому: мол, ты парень умный, не то что этот шибздик».
Появление 1-с в лагере прервало мысли 3-а.
1-с подошел к нему и, на глазах окруживших их Игроков, вынул руки из-за спины. О-ох! — в каждой было по огромной рыбине, они были такие большие, что их хватит на роскошный
«Пора этих мальчишек выбрасывать!» — в который раз сказал себе 3-а, но впервые — так твердо. Сегодняшнее торжество первого испоганило ему весь день, и даже восхитительная жареная рыба не принесла радости. «Сначала мы их ослабим — выкинем 7-и», — 3-а занялся своим любимым делом — комбинированием. 3-а быстро увлекся, настроение улучшилось. Он сидел на бревне, меланхолично глядя в огонь. Вокруг Игроки славили 1-с, рассыпаясь в цветистой лести.
— Ну и на фига? — третий Всевидящий, АЛ, сам не мог понять, как реагировать на услышанное.
— … как тебе сказать.. — они с СК были на «ты», — у них же в контрактах записано: «обеспечиваются продовольствием в количестве, необходимом для физического выживания».
— Ну бросили бы им пачку риса с почтой!
— Да паренек этот, 1-с… Держится за ловушку, как голый за свечку. Видно же, что не умеет ни хрена, а старается, настырный. Вот и захотелось ему как-то… поспособствовать.
— А Хранители, небось, воздух в баллонах потратили — где заправлять?
— Да брось ты! Им самим это в радость, а то уже скучно стало. А так — половили рыбки, водолаз сплавал, в корзинку подводную запихал. 1-с нашел. Романтика… — СК усмехнулся.
Однако подсунув синим рыбу в ловушку, Всевидящие нарушили какое-то незримое равновесие, чаши весов поменяли расположение. Правда, тяжелее оказалась чаша Игры: с того дня в ловушки время от времени рыба стала попадаться без посторонней помощи.
На тот момент синие выиграли три испытания подряд. Помимо численного преимущества, они (сейчас) вели и чисто психологически, являясь на испытания с такими выражениями лиц, которых добиваются от своих подопечных инструктора рукопашного боя в ВДВ. «Хана всем, сучьи дети». У оранжевых же царили видимые глазу разброд и шатания. Создавалось впечатление, что за всех отдувается лишь 11-и. В самом молодом Игроке, с каждым днем все более походившем на иллюстрации из истории Второй мировой, таились мистические запасы взрывной силы и выносливости. 5-с же, от которого все ожидали (в том числе и он сам) ратных подвигов, вел себя как лев после любви. Остальные Игроки являли собой весь спектр состояний духа и тела.
У синих была хоть какая-то сплоченность, или ее видимость, под знаком лидерства 3-а. Последние дни его громкий авторитетный голос раздавался в лагере чаще голосов остальных, преимущественно в снисходительно-советливом, реже — в командном тоне. Остальная шестерка выбросила белый флаг, без конфликтов подчиняясь его «советам». Справедливости ради надо сказать, что начальником он действительно был неплохим, без самодурства и толково наводя порядок. Сам 3-а любил повторять: «Ну, я двенадцать лет на руководящей работе», подразумевая, очевидно, свои неисчерпаемые таланты вождя.
Его безмятежное настроение лишь один раз подпортил этот хамоватый сопляк, мальчишка 1-с. Тогда на их долю выпало необычное испытание, нужно было создать нечто монументальное, что-то, что мог увидеть пилот самолета. (Задание было чисто условным — самолеты над этими двумя Островами не летали.) Тогда обсуждение различных проектов прошло весьма бурно, и идеи 1-с и 3-а никак не желали совпадать. Раздраженный долгим спором на солнцепеке, 3-а в конце концов брякнул: «Да сколько уже твоих идей терпели здесь фиаско!» Заряд был выпущен явно сгоряча, совершенно не в жилу. 1-с, однако, не оценил юмора и, всерьез взбеленившись, с совсем нехорошим лицом взял наперевес весло. Слава богу, остальное Племя в этот момент было в лагере и не видело позора своего вождя (сам он себя проклял за подобную неосторожность: сопляк сопляком, но 1-с вызывал симпатии Племени, и вступать с ним в открытую вражду было бы просчетом). 1-с, неожиданно взорвавшись, также быстро и затих, безропотно приняв план 3-а и приступив вместе со всеми к работе. Чем напомнил 3-а «лимонку», лишенную боевой рубашки. «Ну, как я и думал. Скис мальчишка», — подытожил он.