Последний госпитальер
Шрифт:
– Дар?
– Свою кровь.
– Кровь, – кивнул Динозавр, наслышанный о фокусах последователей Буду и в глубине души считавший эти россказни больше легендами.
– Кровь. Концентрация жизненной силы, – просипел Черный шаман. – Кровь дает мне Знание. Кровь дает мне Виденье. Благодаря ей я держу в руках хлыст, которым управляю стадом своим.
– Да, – кивнул Динозавр. – Власть везде во Вселенной оплачена кровью.
– Я вижу, тебя, пришелец с другой планеты, привела сюда страсть. Большая страсть. Но ты не хозяин. Ты слуга сильных.
– Это не мешает мне самому
– Иные планеты… Изнеженность. Разврат. Слабость Разрушение устоев. Пренебрежение к огню и крови… У инопланетников холодная кровь, не так ли, мой гость?
– Зато есть горячие копья.
– А, – махнул рукой Черный шаман. – Энергоразрядники. ЭМ-оружие. Плазмопокрывала, – он продемонстрировал знакомство с внешним миром.
Эти технические термины дисгармонировали с окружающей обстановкой и звучали инородными в устах этого человека.
Значит, тут аналитики ЦРУ ошибись, составляя портрет Черного шамана и представляя его каким-то первобытным монстром, обладающим паравозможностями и в невежестве своем принципиально не желающим ничего знать о том, что происходит за пределами Ботсваны, ненавидящим технику и считающим ее воплощением недоброжелательных стихий. Но что бы там ни напридумывали аналитики, именно сюда, в эту пещеру, сходятся нити, за которые дергают, двигая марионетками на Ботсване.
– Что нужно твоим хозяевам, инопланетник?
– Священный камень, который хранится у Главного жреца «Храма Ожидания», – сказал Динозавр, глянув прямо в глаза шамана. – Хаабад.
– Что? – Черный шаман забулькал, и груда жира затряслась, Динозавр понял, что он смеется. – Всего навсего Хаабад? Стоило ли покрыть такое расстояние?.. А почему бы мне самому не воспользоваться священным камнем?
– Потому что ты не сможешь им воспользоваться. Он не для тебя.
– Да, ты знаком с преданиями. Черный шаман не может воспользоваться священным камнем «Храма Ожидания»… Но я попробую.
– Мы поможем тебе. Да, ты можешь много. Но сила нашей техники поболе будет твоей Силы.
– Боевые глайдеры? Биокомпьютеры? Роботы? Так?
– И кое-что другое.
– Мои соотечественники глупы. Мы владели когда-то подобными вещами. Теперь мы забываем даже, как ими пользоваться.
– С помощью техники мы сможем найти камень. Д с твоей помощью разобраться в нем. Но камень для тебя не самое важное.
– Верно. Больше я хочу получить кровь нынешнего владельца камня. Мы можем договориться.
– Так за чем дело стало?
– Мне нужно время, чтобы подумать… Жди, я скажу тебе свое решение.
– Когда?
– Может, завтра… Может, послезавтра. Тебе не впервой коротать дни под открытым небом, инопланетник.
– Не в первой.
Черный шаман потянулся к чаше. Сделал глубокий глоток.
– Иди. Закрой глаза и иди, – сказал он.
Тьма выплеснулась из его глаз, и Динозавр решил не сопротивляться.
Через полчаса он вышел к своей группе и открыл глаза.
– Ну? – спросил он сержанта Бойла.
– Маячок замолк. Мы не смогли обнаружить сигнал.
– А «глаз»?
– Тоже.
Бойл склонился над экраном.
– Идут помехи. Ничего невозможно сделать.
– Помехи постоянные?
– Да…
Через сорок минут Бойл совершил то, на что не надеялся. Он зафиксировал электромагнитный сигнал «глаза».
– Есть контакт, сэр, – сказал Бойл.
– Уже кое-что, – Динозавр уставился на экран. Из глубины СТ-экрана выступили очертания пещеры.
Дом Пенелопы насчитывал всего восемь комнат, ангар, в котором располагались «пузырь» и скоростной глайдер «Перо». В этой зоне города царила более-менее спокойная жизнь, кишели копробы, «плоскуны» выбирали себе другие места для забав. Здесь жил средний класс – клерки, служащие компании, те, кто в сумасшедствии Нью-Тауна еще что-то делал, ходил на работу, из жадности или честолюбия зарабатывал деньги, а не существовал на социальные пособия. Планка доходов проживающих здесь была достаточно высока.
Дом отличался простой архитектурой с тягой к ретростилю – башенки, островерхая крыша, ни одной стереопроекции. Он выдавал несколько старомодные вкусы хозяйки, которые на фоне всеобщего сумасбродства выглядели более чем достойно.
– Живи сколько хочешь, – Пенелопа погладила Замойски пальцем по подбородку, как гладят домашнего кота, и упала на возлухоструйный диван, представлявший из себя сложные вихревые воздушные потоки, на которых колыхался прозрачный пластик.
– Я не буду долго злоупотреблять твоим гостеприимством.
– Гостеприимством? – Пенелопа похлопала по пластику рядом с собой, и Замойски упал на ложе и впился губами в ее обнаженное бедро. Пенелопа задышала чаще, но потом оттолкнула его голову. – Не сейчас, зверь мой… Позже. У нас еще будет время.
Она поднялась с дивана и приказала:
– Костюм синий – «офис».
Щелкнули дверцы встроенного в стену шкафа. В воздухе завис костюм.
– Мне нужно сделать несколько официальных визитов. Думаю, управлюсь за три часа. И остальной день будет наш.
Она надела строгий официальный костюм, который по последней моде оставлял обнаженной фантастически привлекательную грудь.
– Не скучай… Если хочешь, в ванном комплексе есть сенсормодуляторы… Но не думаю, что они понадобятся. Лучше думай обо мне. Я сделаю то, что не по силам ни одному нейростиму.
Она прижала его руку к своей обнаженной груди, провела пальцами по телу Замойски, так что у того сердце тут же замолотило пулеметом, прошептала «до скорого» и шагнула на лифтовую платформу.
– Я активизировала системы безопасности. Никто сюда не сунется. Отдыхай спокойно.
Платформа ухнула вниз, доставляя хозяйку дома в ангар. А Замойски вытянулся на диване. Теперь он мог спокойно собраться с мыслями и чувствами.
Он подошел к зеркалу, посмотрел на себя. Измененное «Дракулой» лицо продолжало держаться. Правильно, это не какой-то там грим, который размывается от дождя.
«Индикатор слежки» показывал два нуля восемь. То есть – возможно, слежка есть, а возможно, и нет. Ближе все-таки «нет», чем «да»… Ладно, машина она и есть машина. А что за ситуация на самом деле? Что подсказывает интуиция четвертого посвященного гимнастики «Тучэй»? А подсказывает она… Ничего она не подсказывает.