Последний грех
Шрифт:
— Ну, присаживайся.
— Спасибо.
— Признаюсь, ты меня сразил. Ты — новенький что-ли?!
— Я вообще в Москве только неделю.
— То-то я смотрю, что за неизвестный цветок в нашем серпентарии расцвел. Ты — кто?
— В смысле?! Я?! Я — Макс.
— Исчерпывающе. Танцуешь где?
— Сейчас уже нет.
— Что так?
— Раньше в танцевальной студии немного.
— В студии, хе-хе, — Альберт захихикал. — И все?!
— Ну почему же?
— Ха-ха, постой-постой, — депутат игриво погрозил пальцем. — Дай я сам угадаю. Хореографическое училище
— Не совсем. — Макс перестал улыбаться, свесил голову и неожиданно скривился в плаксивой физиономии. — Искусство для меня, кажется, уже умерло. Осталось только пойти на стройку.
Альберт понимающе вскинул бровь.
— Что так? Уже пробовал сунуться?
— Пробовал. Да только разве возьмут? Там же мафия. Балетная. Без покровителей никто даже разговаривать не хочет.
Депутат улыбнулся: «Нет, мальчик — просто душка. Непосредственный, милый, юный. До сих пор верит в сказки. Прямо ангел какой-то белокурый».
— А покровителя найти не пробовал?
— Где ж его найдешь?!
— Ну, не все так плохо. Если постараться, можно и найти. Танцевать, как я посмотрю, ты умеешь, а договориться с нужными людьми всегда можно. Хочешь в балет, хочешь в народники?
Макс с надеждой вскинул глаза.
— В балет? Так сразу?
— А что? Не потянешь?!
— Да я …
Юноша схватил, лежавшие на столе, руки депутата и крепко стиснул их. Потом, будто испугавшись, поспешно отпустил. Депутат был покорен: «Ангелок. Дурашка наивный!»
— Или потянешь?!
— Мне бы шанс только дали.
— Точно хочешь?!
Макс быстро закивал головой.
— Тогда надо подумать. — Альберт начинал возбуждаться: «Пылкий какой! Хе, посмотрим, что там у него в башке — сразу врубится, что все блага не задарма или объяснять придется?!» — Хе, ну что ж — попробуем решить твой вопрос.
… Юноша врубился сразу. Слегка опустив голову, с наигранным смущением, пролепетал.
— А вы кто?! Дед Мороз? Или?!
— Или! — Альберт расхохотался и похотливо стиснул его коленку. — Депутат! Устроит?!
Подхватывая его хохот, Макс захихикал и, совсем уже вживаясь в роль, понимающе загнусавил.
— Я почему-то так и подумал.
Лакированный лимузин стрелой летел по проспекту. Маршрут был давно проторен: ночной клуб — проспект — отель. Светящаяся рекламой, верхушка последнего была видна еще издали. Альберт ее не видел, был занят: громко дышал, сопел и причмокивал. Посмотрев в зеркало, охранник прибавил радио. Звуки вызывали тошноту. Босс слюнявился с парнем из клуба. Сначала причмокивая, а после и вовсе теребя его ширинку, впивался в юные губы. Макс робко отвечал. Подавляя отвращение, сознание фиксировало детали: «Слюнтяй чертов! Целоваться, как не мог, так и не можешь. Муслявишься только. Рожа мерзкая». Но отказывать Альберту было нельзя, интим был частью плана. Приоткрыв рот, Макс выпустил вперед язык. Пульсирующий и заводной, он тараном ворвался в тягучую, как трясина, полость партнера и по-хулигански устроил в ней кавардак. От необычных ощущений глаза Самолкина расширились, дыхание участилось, а, часто заерзавшие, пальцы готовы были протереть дыру в ширинке. Грубо ухватив юнца за член, Самолкин стиснул пальцы. Макс непроизвольно скривился, ощущение граничило с болью. Перехватив кисть, положил ее на талию и прошептал.
— Чуть мягче. Ты, как ураган.
Депутат понял его по-своему: буркнул пошлость и, сложив пальцы лодочкой, нырнул уже под пояс. Член был рядом. Схватив его за головку, Альберт сжал его в кулак.
— Котик, не так сильно. Я ведь могу не вытерпеть.
Произнесенные с придыханием, слова были восприняты Альбертом с умилением. Он нежно посмотрел на парня и таким же шепотом проворковал.
— Конечно, малыш. Вытащи его сам, хочу посмотреть.
Макс неодобрительно покосился на охранника.
— Что, прямо здесь?!
— Ага.
— А они?
— Выкинь из головы. Они и не такое видели.
— Я не могу. — Макс манерно скривился. — Стесняюсь…
— Не бери в голову, бери в рот! — Альберт захихикал. — Стесняется он. Сейчас сам вытащу, и стесняться забудешь.
Распустив слюни, Самолкин ждал. Макс выдохнул, но деваться было некуда. Еще раз взглянув на затылок охранника, потянулся пальцами к ширинке. Он уже расстегнул молнию, как затылок дернулся и тактично кашлянул.
— Альберт Борисович, приехали.
Самолкин непонимающе заморгал. Вдохнул и после раздраженно рявкнул.
— Блядь! Ну, приехали — значит, сиди и помалкивай. Не видишь, занят. — Альберт недовольно вытер губы. — Сука, весь настрой перебил.
Повернувшись к Максу, уже мягче добавил.
— Малыш, потерпи чуть-чуть. Сейчас мы поднимемся в номер и, там ты мне покажешь все свои па.
— Конечно, дорогой, — Макс чувственно поцеловал Альберта в губы. Самолкин опять поплыл: прикрыл веки и выходить из машины явно не желал. Но охранник уже распахнул дверцу и обдал его холодным воздухом улицы. Открыв глаза, Самолкин раздраженно полез из машины. Шкаф перевел взгляд на Макса. Намек был очевиден, ему было нужно идти следом.
Уже в лифте, стоя за большой и широкой спиной бодигарда, Самолкин опять кинулся приставать: ткнулся губами в щеку, лизнул рыхлым языком ухо и проворковал.
— Малыш, ты — нечто!
— Спасибо, дорогой.
— Поверь, я такое не часто говорю. Все эти ублюдки из клуба, они ноги мои готовы лизать, чтобы услышать это. А я не хочу! Не хочу их грязных языков! Я хочу тебя! Слышишь?! Только тебя!
Макс улыбнулся и дотронулся пальцем до его губ.
— Уже скоро.
— Да-да. — Лифт замер, и дверцы пошли в стороны. — Пошли, мой зайчик!
В номере Самолкин потащил его в спальню. Охранник развел руки и уточнил.
— Альберт Борисович, посыльный с ресторана должен принести заказ. Будете ждать?
Альберт повернулся к Максу, схватил его за ширинку.
— Мальчик, тебе коньяк не вредит?
— Вроде, нет.
— А твоему дружку?! — Альберт стиснул пальцы.
— Я много не пью.
— Ну и отлично. — И уже обращаясь к бодигарду, определился. — Костик, мы подождем.