Последний холостяк

Лэнг Кимберли

– То, что ты видишь. Я больше не имею доступа к твоим счетам. Твои деньги, дивиденды, кредиты – теперь все будет поступать прямо к тебе, минуя меня.

Вот это да. Этой баталии было так много лет, что Марни давно смирилась и бросила думать о ней. По завещанию отца Картер распоряжался ее счетами до тех пор, пока ей не исполнится тридцать пять. Картер решил дать ей свободу… Похоже, Джина возымела на него огромное влияние, и теперь Марни выиграла эту войну без единого выстрела. Она продолжила

читать.

– Это так неожиданно.

– Ты вполне в состоянии сама вести свои дела.

Марни чуть не проглотила язык от удивления.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Ты больше не приезжаешь домой, и я вижу тебя, только когда бываю здесь. Единственный способ связаться с тобой – контроль за твоими деньгами. Я понимаю, что это нехорошо, но мне хотелось использовать хотя бы эту возможность.

Еще немного и Марни упала бы со стула.

– Спасибо, что ты это признал.

Картер кашлянул.

– Я надеюсь, что Джина окажется достаточно большим стимулом, чтобы ты навещала нас. Она будет скучать по тебе. Я тоже хотел бы видеть тебя почаще. – И теперь самое главное. – Может быть, у нас что-нибудь сложится.

– Надеюсь. – Марни чувствовала, как тяжело дались Картеру эти слова, но они были искренними.

– Я правда горжусь тобой.

У нее все поплыло перед глазами.

– Извини?

– Я горжусь тобой, Марни. И еще я потрясен. Ты создала себе совсем новую жизнь. Без чьей-либо помощи, вдали от дома. И в этой жизни ты добилась успеха. Самое малое, что я могу сказать, – я потрясен.

Правда?

– Почему ты не говорил мне этого раньше?

– Я почему-то думал, что ты и так это знаешь. – Картер ухмыльнулся. – Если бы ты отвечала на мои звонки, ты бы это уже знала.

В глазах все еще щипало, но теперь Марни улыбнулась.

– Если бы я знала, что ты не собираешься опять меня за что-нибудь ругать, я, может, и брала бы трубку.

– Послушай, давай ты будешь отвечать на мои звонки, а я обещаю больше никогда тебя не ругать.

– Прекрасно. – Наконец-то в этой ужасной неделе настал такой необходимый ей просвет.

Картер встал, и Марни вышла из-за стола. Впервые за последние десять лет она протянула руки и обняла брата. Через секунду Картер справился с удивлением и тоже обнял ее.

– Не хочешь пойти позавтракать со мной? – осторожно спросил он.

– С удовольствием. Только возьму сумку. – И тоже впервые за долгие годы она не чувствовала ни напряжения, ни скованности, ни раздражения. Марни училась прощать и принимать свое прошлое, и Картер этого заслуживал. В конце концов, где бы она сейчас была, если бы Картер не делал всего того, что он делал. Он не хотел намеренно обижать ее. Теперь Марни это понимала. – Что ты хочешь съесть?

– Выбирай ты.

Пройдя мимо других кабинетов, они вошли в лифт. Картер прищурился и внимательно посмотрел на нее.

– Тебя еще что-то беспокоит, Марни? У тебя такой взгляд… Обычно он означал, что ты обиделась на меня, но сейчас я вроде ничего такого не сделал.

Вот спасибо. Неужели у нее такой жалкий вид, что даже брат заметил?

– На этот раз ты ни при чем. Просто у меня возникла небольшая проблема, с которой я пока не знаю, что делать.

– Я могу помочь?

Предложение последовало так быстро и без колебаний, что у Марни потеплело на душе.

– Спасибо, но нет. Я должна сама все обдумать.

Они прошли через вестибюль мимо большого портрета Дилана, при виде которого у нее каждый раз сжималось сердце.

– Если передумаешь, дай мне знать… Это не к тому, что я считаю, будто ты нуждаешься в моей помощи, – быстро пояснил Картер. – Я знаю, что ты справишься. Ты всегда добивалась того, чего хотела. И всегда на своих условиях.

Такая поддержка, особенно со стороны Картера, очень помогла Марни. И именно сейчас, когда она так нуждалась в ней.

Но самое большее, что она смогла, – это улыбаться.

Один раз это можно было принять за невезение. Два раза означало, что с ним что-то не так. Два раза всего за четыре месяца означало, что ему нужен психолог, чтобы понять, что в нем такого, отчего женщины предпочитают ему других.

Конечно, нашлось бы множество женщин, которые выбрали бы его. У него были деньги, он хорошо выглядел, исходя из общепринятых стандартов, его считали хорошим парнем. Были, наверное, и те, кто предпочел бы его всем остальным.

Этого понимания хватало, чтобы удержаться от разных мрачных комплексов, но оно несло с собой лишь холодный покой.

Одна радость, что с Марни все закончилось быстро. Так же быстро, как началось. Связь лопнула в одночасье, без медленного и болезненного расставания. Тогда почему на следующий день после того, как его невеста выбрала вместо него другого, он чувствовал себя нормально, а образ Марни преследовал его даже неделю спустя?

Так не могло быть, потому что так не должно было быть.

Они с Марни условились, что просто вместе убивают время, пока не появится кто-то еще. Ему могло не нравиться, что этот «кто-то еще» появился у Марни так скоро, но если поразмыслить, это могло оказаться даже к лучшему.

Он уже начал привыкать к ней, потому что с ней было так просто. Ни игр, ни неоправданных надежд, ни давления. Прекрасные отношения. И вопреки своим ожиданиям, он начал думать, что они означают нечто большее. Ему не хотелось обрывать их, потому что он хотел посмотреть, к чему они могут привести.