Последний император Китая. Пу И

Запретный город в столице Поднебесной и загородные дворцы и резиденции императоров, их жен, детей и ближайших родственников испокон веков были наполнены интригами, сплетнями, взаимным подсиживанием, тайным и явным соперничеством, странными и неожиданными убийствами. Враждовали между собой «великие кланы» – различные семьи и роды, принадлежавшие к императорскому дому, часто ненавидели и пытались устранить с политической арены любыми способами друг друга жены и наложницы Сына Неба, в грязные дрязги и тайную борьбу «кланов» вовлекались евнухи, сановники из Дворцового управления, служанки Запретного города. В сложную сеть интриг и доносительства вплеталась борьба между сановниками и главами ведущих ведомств императорского дворца Запретного города за место под Солнцем и близость к Сыну Неба. Несмотря на многие дворцовые тайны, оставшиеся нераскрытыми на протяжении веков, кое-что из жизни императорского двора все-таки становилось достоянием общественности.

Внимание большинства

Менее чем за тридцать часов с 14 по 15 ноября 1908 года в жизни Запретного города, Пекина, всего Китая произошло три довольно значительных события: 1) неожиданная смерть тридцатишестилетнего императора-маньчжура Гуансюя, 2) назначение вдовствующей императрицей Цыси двухлетнего Пу И наследником трона, 3) довольно странная кончина от дизентерии на 74-году жизни самой императрицы Цыси, правящей единолично Китаем 43 года (1865-1908).

«По мнению китайцев, – писал в 1910 г. журнал „Вестник Азии“, – императрицу сломил новый дух: она не выдержала натиска новых условий и вместе с собой увлекла того, кто явился виновником ее несчастья на склоне лет, – императора Гуансюя. Смерть императрицы была встречена страной с нескрываемым удовольствием. Считали, что вместе с ней умерли все попытки ее сподвижников вернуть страну на путь старого порядка, вернее – беспорядка».

Последний маньчжурский император Пу И, позднее в своих воспоминаниях разбирая несколько версий смерти императора, писал: «Когда вдовствующая императрица Цыси поняла, что уже больше не встает с постели, она не захотела умереть раньше Гуансюя и поэтому убила его» [1] . Однако он был склонен все же верить иной версии, по которой Цыси не собиралась умирать. Так, в день объявления двухлетнего Пу И наследником престола Цыси еще не думала о своей скорой смерти. Спустя два часа после кончины императора Гуансюя она приказала отцу маленького Пу И, князю-регенту Чуню, родному брату Гуансюя: «Ты будешь управлять всеми государственными делами, как я тебе велю» [2] . На следующий день императрица сказала: «Мое состояние критическое, и я чувствую, что больше не встану. После моей смерти все государственные дела должны решаться регентом. В случае особо важных дел необходима предварительная санкция императрицы (жена Гуансюя – Нала была племянницей Цыси)» [3] . Однако эти заявления вовсе не говорили, что Цыси в скором времени планировала отойти в мир иной.

Имелись и иные версии смерти императора Гуансюя.

По одной – смерть была насильственной и виновницей ее была престарелая Цыси. Утром 14 ноября 1908 г. якобы главный евнух Ли Ляньин (наиболее близкий к Цзян Цин и любимый ею) в сопровождении двух преданных людей явился во дворец Иньтай, где находился в заточении Гуансюй, он положил перед Сыном Неба три варианта орудий самоубийства: пилюли опиума, тонкий золотой лист (который кладется на губы и при дыхании и плотно закрывает дыхательное горло, вследствие чего наступает удушение) и тонкий шелковый шнур. После этого он ушел, напомнив императору, что вернется к часу дня, и если и один из этих трех предметов не будет употреблен, то евнухи получат приказ задушить его.

Когда главный евнух вернулся после полудня, пилюль на столе не оказалось, а Гуансюй лежал с едва заметными признаками жизни. Ли Ланьинь понял, что его помощь уже не нужна, приказ Цыси выполнен – все кончено.

По другой версии – к этому времени тридцатишестилетний император ослабел телом и его жизнь угасла.

Якобы в 3 часа пополудни 14 ноября 1908 г. вдовствующая императрица Цыси навестила серьезно больного и ослабевшего телом и душой императора Гуансюя. Он находился без сознания и не узнал ее. Позже, когда император пришел в сознание, слуги пытались уговорить его надеть церемониальное «одеяние долголетия», как это предписывалось делать китайским правителям перед смертью. Согласно общепринятому обычаю, если возможно, больной должен надеть такое одеяние в самый последний момент расставания с жизнью. Считалось признаком несчастья, если «одеяние долголетия» надевали на человека после его смерти. Однако Гуансюй в знак протеста против грубого обращения с ним уклонился от совершения этого ритуала. В 5 часов вечера он умер в присутствии вдовствующей императрицы Цыси, его первой жены, его второстепенных жен и нескольких евнухов.

Официальная версия смерти императора Гуансюя были озвучена «Китайским благовестником» 15 ноября 1908 г.:

«Отличаясь слабой тщедушной комплекцией, государь с весны этого года почти беспрерывно хворал. Особенно тяжело было ему переносить летнюю жару (справедливости ради скажем, что действительно переносить летнюю жару в Пекине, когда градусник от жары зашкаливает за 30 градусов, крайне тяжело даже здоровым людям – В.У.) и припадки малярии. К больному были вызваны восемь лучших врачей со всего Китая. Установив симптомы болезни, они предложили императору лекарства, которые не имели решительного действия, и державный страдалец продолжал испытывать страдания: тяжелое дыхание, кашель, отеки ног, озноб, жар, бессонницу, отсутствие аппетита. Пониженная деятельность нервной системы послужила почвой для атрофии сердца».

Давайте постараемся ответить на вопрос: чем же действительно болел император Гуансюй?

Поражение Китая в войне с Японией (1894 –1895) вызвало у большинства китайцев чувство национального позора, взбудоражило умы мыслящей части общества и породило в нем сильную оппозицию маньчжурскому правительству во главе с вдовствующей императрицей Цыси.

Осенью 1895 г. на юге Китая в Гуандуне цинская полиция раскрыла антиправительственный заговор. Он был подготовлен конспиративной политической организацией «Союзом возрождения Китая» («Синчжунхуй») [4] . Объединившиеся в «Союз возрождения» пытались совершить вооруженный государственный переворот: свергнуть правящую маньчжурскую династию и учредить в стране новое правительство. Ими была продумана программа переустройства Китая. Национальные требования китайских буржуазных революционеров были сформулированы в программе «Объединенного революционного союза». Провозглашенный союзом «принцип национализма» предусматривал «изгнание маньчжурских варваров, восстановление национальной государственности Китая». Принцип «национализма» разъяснялся в клятве, которую давали члены союза при вступлении. В целом в этом лозунге отразилось стремление различных социальных сил революционного лагеря уничтожить те порядки и явления в жизни Китая, которые находились в противоречии с их интересами. Призыв к свержению маньчжурской династии сливался с требованиями политического и социального переустройства, то есть с антифеодальной программой революции. В то же время в нем звучал протест против национального гнета, против привилегированного положения маньчжурской аристократии и военщины, против национальной дискриминации, проводимой маньчжурским двором в отношении ханьцев и других национальностей Китая.

Организаторы «Союза возрождения» верили в то, что, заимствуя опыт Запада и опираясь на достижения многовековой китайской цивилизации, страна сможет восстановить свое могущество, обрести богатство и независимость. Восстание «Союза возрождения» было первым в длинном ряду политических выступлений накануне Синьхайской революции 1911 года. С истории создания «Союза возрождения Китая» началась деятельность китайского революционера-демократа доктора Сунь Ятсена.

Возникнув как новое явление в общественно-политической жизни Китая. Оно развивалось в тесном взаимодействии с другими общественными силами: стихийным антиманьчжурским движением и движением за реформы.

Сторонники реформаторского движения, возглавляемые Кан Ювэем и Лян Цичао, включились в общественно-политическую жизнь страны почти одновременно со сторонниками революционного движения. Однако вторые создали конспиративную организацию, которая по их замыслу должна была совершить государственный переворот, а первые – заявили о себе представив трону коллективный меморандум, подписанный претендентами на ученую степень, съехавшимися на столичные экзамены со всего Китая.

До 1900 года революционеры и реформаторы смотрели друг на друга как на реальных союзников и вместе собирались «спасать Китай». По мере дальнейшего развития революционного движения и разложения лагеря реформаторов, возглавляемого Кан Ювэем, возможные союзники расходились все больше. В острой борьбе, развернувшейся после 1900 года между революционерами и реформаторами, обе стороны признавали, что стали друг для друга «врагом номер один». Так, в письме к Кан Ювэю в 1906 г. Лян Цичао писал: «Революционная партия – это наш первый враг, а режим императрицы второй» [5] .

Многие ученые объясняли невозможность сотрудничества между революционерами и реформаторами личностным фактором в отношениях между Кан Ювэем и Сунь Ятсеном. Рассказывали такую историю. О Кан Ювэе и его учениках Сунь Ятсен узнал в тот период, когда занимался практикой в Гуанчжоу на улице Шуанмэнди в 1893 г. Неподалеку находилась школа «Вань му цао тань » (Школа десяти тысяч деревьев и трав), где преподавал Кан Ювэй. Кан Ювэй часто заходил в книжную лавку, принадлежащую другу Сунь Ятсена, в доме которого обосновался молодой врач. Прослышав о Сунь Ятсене как о «человеке, глубоко интересующемся западными науками», он неоднократно выражал желание познакомиться. Через общих знакомых они обменялись записками. Кан Ювэй настаивал, чтобы сунь Ятсен был представлен ему в качестве ученика. Сунь отказался, и возможная встреча будущих лидеров страны не состоялась. Сторонники Сунь Ятсена обвиняли Кан Ювэя в «чрезмерном зазнайстве».