Последний из могикан, или Повествование о 1757 годе
Шрифт:
— Пусть брат мой покажет свою силу.
Призванный так повелительно к исполнению принятой на себя роли, Хейворд с тревогой подумал, что малейшее колебание может оказаться опасным. Он постарался припомнить те своеобразные заклинания и странные обряды, которыми индейские колдуны прикрывают обыкновенно свое невежество и бессилие. Более чем вероятно, что в том состоянии смятения, в котором был Дункан, он мог тут же сделать какую-нибудь роковую ошибку, если бы грозный рев четвероногого не остановил его в самом начале. Три раза он возобновлял свои попытки и всякий раз встречал то же непонятное сопротивление, причем
— Демоны ревнуют, — сказал гурон, — я ухожу. Брат, эта женщина — жена одного из моих самых храбрых воинов, поступи с ней справедливо… Тише, — сказал он раздраженному зверю, — я ухожу.
Дункан остался в странном, пустынном помещении наедине с беспомощной больной и опасным зверем. Последний прислушивался к движениям индейца с тем смышленым видом, которым отличаются медведи, пока новый звук эха не возвестил, что вождь вышел из пещеры. Тогда медведь повернулся, подошел, переваливаясь, к Дункану и сел против него в своей обычной позе.
Молодой человек оглянулся вокруг, ища орудия, чтобы отразить нападение, которого он ожидал.
Но настроение животного, по-видимому, внезапно изменилось. Он уже не ворчал, не выражал никаких других признаков гнева; все его громадное косматое тело тряслось как бы от какого-то странного внутреннего волнения, неуклюжими передними лапами он тер свою словно ухмыляющуюся морду. Хейворд не сводил глаз с медведя и вдруг увидел, как страшная голова упала набок и на ее месте появилось добродушное лицо разведчика.
— Тсс! — сказал осторожный житель лесов, прерывая восклицание Хейворда. — Негодяи бродят вокруг.
— Скажите, что означает этот маскарад и почему вы решились на такое отчаянное предприятие?
— Ах! Бывают случаи, когда приходится отложить в сторону и благоразумие и расчет, — ответил разведчик. — Но так как всякая история должна начинаться с начала, то я расскажу вам все по порядку. После того как мы расстались, я поместил коменданта и сагамора в старой хижине бобра; там они в большей безопасности от гуронов, чем в крепости Эдвард: северо-восточные индейцы продолжают почитать бобров, так как среди индейцев еще не завелись торговцы. Потом мы с Ункасом, как было уговорено, пошли к индейскому лагерю. Вы не видели Ункаса?
— Видел, к великому своему огорчению. Он взят в плен и приговорен к смерти. Казнь должна совершиться на рассвете.
— Я предвидел, что такова будет его судьба, — проговорил разведчик уже не таким веселым тоном, как прежде. Но вскоре голос его приобрел обычную твердость, и он продолжал:
— Его несчастье, собственно, и привело меня сюда, потому что нельзя оставить в жертву гуронам такого чудесного малого. Вот обрадовались бы негодяи, если бы могли привязать сразу к одному столбу Быстроногого Оленя и Длинного Карабина, как они называют меня. Хотя я никогда не мог понять, почему они назвали меня так, потому что между выстрелом из «оленебоя» и выстрелами из канадских карабинов такая же разница, как между мелом и кремнем…
— Рассказывайте по порядку, — нетерпеливо проговорил Хейворд, — ведь мы не знаем, когда могут вернуться гуроны.
— Нечего бояться их. Они знают, что «исцелителю» надо дать время. У нас не будет никакой помехи, как у проповедника в начале двухчасовой беседы… Итак, мы с Ункасом встретились
— Но этот гурон дорого поплатился за свою слабость!
Разведчик многозначительно провел рукой по горлу и кивнул головой, как бы говоря: «Я понимаю смысл ваших слов».
Затем он продолжал:
— После исчезновения мальчика я, как вы можете судить, бросился на гуронов. Между мной и двумя из отставших произошла стычка; но это не относится к делу. Итак, после того как я застрелил этих чертей, я подошел без всякого затруднения к хижине. Счастье благоприятствовало мне и привело как раз к тому месту, где один из самых знаменитых колдунов этого племени одевался, как мне хорошо известно, для серьезной борьбы с сатаной. Ловкий удар по голове ошеломил обманщика. Потом я набил ему рот орехами, чтобы он не вздумал кричать, привязал его между двумя молодыми деревцами, воспользовался его вещами и принял на себя роль медведя, чтобы иметь возможность продолжать дело.
— И вы сыграли роль удивительно: сам медведь был бы посрамлен вашей игрой.
— Боже мой, майор, — возразил польщенный житель лесов, — плохой бы я был охотник, если бы, изучая так долгов пустыне повадки и нравы животных, не сумел их изобразить! Будь это дикая кошка или настоящая пантера, я устроил бы вам представление, на которое стоило бы посмотреть. А такое неуклюжее животное изобразить и вовсе не трудно… Но где же девушка?
— Бог знает! Я побывал во всех хижинах поселения и не нашел ни малейшего следа.
— Вы слышали, что сказал певец, покидая нас: она близка! Простофиля испугался и спутал поручение, но его слова имеют глубокий смысл. Медведь должен уметь лазить — поэтому я загляну через стены. Может быть, в этих скалах скрыты горшки с медом, а я, как известно, животное, любящее покушать сладенького.
Разведчик оглянулся, смеясь над своей собственной шуткой, и стал влезать на перегородку, подражая неуклюжим движениям медведя. Но едва он добрался до верха, как сделал знак Хейворду, чтобы тот молчал, и спустился вниз чрезвычайно поспешно.
— Она здесь, — шепнул он, — и вы найдете ее за этой дверью. Я сказал бы несколько слов утешения бедняжке, да боюсь, чтобы она не сошла с ума при виде такого чудовища, хотя следует признаться, что и вы, майор, не очень-то привлекательны в этой разрисовке.
Дункан, стремительно бросившийся было к двери, остановился мгновенно, услышав такие обескураживающие слова.
— Разве я уж так отвратителен? — спросил он с печальным видом.
— Волка вы не напугаете и английским гвардейцам не помешаете дать залп, но я видел вас более красивым. Ваше лицо, разукрашенное разноцветными полосами, может, пожалуй, показаться недурным индейским женщинам, но белокожие девушки отдают предпочтение людям одинакового цвета с ними. Смотрите, — прибавил он, указывая на трещину в скале, откуда вытекала вода, образуя маленький источник кристальной чистоты, — вы легко можете избавиться от мазни сагамора, а когда возвратитесь, я попробую разукрасить вас по-новому. Колдуну так же привычно изменять свою окраску, как щеголю менять свою одежду.