Последний из рода [Закат двух солнц]
Шрифт:
Великан перевернул обрушившийся сталактит и, воспользовавшись им как лестницей, потянулся к короне мертвого короля. Движением легким, какого от него трудно было ожидать, он поднял тяжелый обруч, не потревожив праха.
— Патриарх, это нужно сейчас твоим детям.
Возмездием всем могильным ворам прозвучал во тьме ужасный рык, и саблезубый тигр выскользнул из тьмы. Подобрав тело прирожденного убийцы, он прыгнул на беззащитную спину великана. В последнее мгновение Двасслир,
Сплетясь в единый клубок, огромная кошка и великан скатились к подножию трона.
Зубы тигра впились в плечо Двасслира, его когти оставляли на спине великана глубокие следы. Зверь подбирался к горлу. Кейн бросился к ним. Ярко сверкнул его меч. Но тигр заметил движение Кейна и одним мягким ударом лапы отбросил воина далеко в сторону. Кейн ударился затылком о каменный пол и замотал головой, пытаясь восстановить зрение.
Двасслир, воя, приподнялся на колени и попытался отодрать от себя разъяренного хищника. Локтем он натолкнулся на факел, подхватил его и с размаху ткнул горящим концом в чудовищную морду. Заверещав от ужаса и боли, полуослепший тигр ослабил хватку, и великан ударом ноги отшвырнул зверя.
В пещере запахло паленой шерстью. Медвежья шкура клочьями свисала с плеч великана.
— Лицом к лицу! — дико прокричал он. — Трус из темного подземелья! Наберись теперь смелости и нападай на своего господина лицом к лицу!
Прежде чем тигр успел подобраться для прыжка, Двасслир подскочил к нему, размахивая факелом в левой руке. Вся пещера, казалось, следила за этой парой, кружившейся в центре зала. Снова они сцепились, наполнив воздух запахом крови и паленой шкуры. Кейн по-прежнему силился подняться, но не мог. Гигантские челюсти кошки ловили пустоту, но когти, каждый размером с хороший кинжал, оставляли глубокие раны в теле Двасслира.
Словно не замечая, что уже умирает, великан всей своей мощью обрушился на голову тигра. Проклиная боль и слабость, он схватил тварь зубами за ухо и с жутким хохотом крушил кулаками череп зверя. Кровь заливала белоснежный мех.
Двасслир выкрикивал что-то в такт ударам. Кейн с трудом разобрал слова древней песни великанов о доблести и битве.
Неожиданно Двасслир выпрямился и со словами: «Теперь умри, саблезубый! Умри, узнав, как надо вести себя с повелителем!» — он уселся на тигра верхом, сжав его в тисках коленей. Зверь отчаянно пытался выбраться, но не мог.
Гигантские кулаки молотили его по голове и ребрам. Тварь едва дышала.
Откинувшись, как всадник в седле, Двасслир наносил удар за ударом. Тихий храп вырвался из горла хищника. Он был не в состоянии сражаться дальше. Впервые за много-много столетий саблезубый тигр узнал, что такое страх. Кровь заливала великану руки, плечи, спину, но его колени сжимались все сильнее. Зверь прогнулся в последнем усилии и рухнул на пол, испустив дух.
Смеясь, Двасслир повернул к себе оскаленную морду твари. Он хотел заглянуть в мертвые глаза врага.
— Ну, теперь корона короля Бротемлейна моя! — выкрикнул он и пинком отшвырнул мертвое тело. Великан шатался, но стоял прямо. Плащ его потемнел от крови и висел клочьями. В страшных ранах, нанесенных тигром, желтым просвечивали кости и сухожилия, стоило только великану шевельнуться.
Застонав, он добрался до трона и сел, прислонившись спиной к его подножию.
Превозмогая боль в голове, Кейн подошел и опустился на колени перед великаном.
Осторожно и привычно прощупав раны, Кейн наткнулся на два ручейка крови — место, куда вонзились гигантские, как бивни, клыки тигра. Кейн видел слишком много ран на своем веку, чтобы понять: эти — смертельные.
Двасслир торжествующе, но слабо улыбнулся. Лицо его было бледным.
— Вот так мои предки расправлялись с гигантами на заре мира, — удовлетворенно сказал он.
— Клянусь, — произнес Кейн, — ни один из них не встречал зверя таких размеров. И тем более никто из них не убивал его голыми руками!
Великан устало покачал головой.
— Ты так думаешь, человечек? Но ты же не знаешь легенд нашего народа, Кейн. А они говорят чистую правду, и теперь я это знаю наверняка. Пламя и Лед! То были славные дни!
Кейн поискал взглядом вокруг и наткнулся на золотой обруч, выпавший из рук гиганта, когда напал тигр. Рубины горели, как кровь Двасслира. Корона оказалась невероятно тяжелой. И хотя сама судьба теперь отдавала ее в его руки, Кейн уже не жаждал обладать короной короля Бротемлейна.
— Теперь она твоя, — пробормотал Кейн, водружая корону на склоненное чело великана.
Двасслир безотчетным движением вскинул голову, и в лице его было величие, гордость и печаль.
— Я мог бы вернуть им дни былой славы! — прошептал он. И чуть погодя добавил:
— Но, быть может, появится новый герой — тот, кто сумеет сделать явью старинные были!
Он сделал Кейну знак оставить его — так короли отпускают слуг, перед тем как уснуть. Его глаза уставились в пустоту.
— Вот в то время стоило жить! — вздохнул великан на прощание. — Время героев!
Кейн тяжело поднялся на ноги.
— Великий народ, великое время, — тихонько пробормотал он, уходя. — Все это — правда. Но, думаю, нынче последний из героев оставил нас!