Последний из умных любовников
Шрифт:
Но вместо этого я подло решил воспользоваться моментом. Я вдруг с предельной ясностью понял, что сейчас могу задать любой вопрос, и она ответит со всей прямотой и честностью, на которые когда-либо оказывалась способна. Было здорово стыдно использовать ее беззащитное положение, но удержаться я никак не мог.
— А вот отцу, например, чего, по-твоему, недостает? — осторожно спросил я. Судя по ее замечанию, отец никак не относился к тем мужчинам, которые «причиняют женщинам боль».
— Порыва, — немедленно откликнулась она. — Порыва и легкой сумасшедшинки.
Я был поражен. Понимаешь, именно этими словами исчерпывалась вся суть моих отношений с Деби. Я подумал:
Мать вдруг качнулась всем корпусом, и мне почудилось, что она вот-вот рухнет на пол головой вниз. Я бросился ее подхватить. Слабо улыбнувшись, она снова приоткрыла глаза. И тогда я наконец решился:
— Скажи мне, кто этот человек, которого угрожают убить седьмого сентября?
Ответа не последовало. Видимо, она все-таки заснула. Осторожно опустив ее голову на подушку, я уже собирался уйти, как вдруг послышался хриплый голос:
— До чего же вы, мужчины, боитесь смерти! А ведь бывают вещи пострашнее…
— Ты о чем?
Приподнявшись на локте, она вновь оперлась на руку:
— Допустим, об одиночестве…
У нее был такой мертвенный голос, что я сразу же обнял ее за плечи и сказал:
— Но ведь ты не одна. У тебя есть мы — отец и я.
Она горько усмехнулась:
— Тебе еще все только предстоит, а мы с отцом — это пройденный этап…
Неожиданно взгляд ее настолько протрезвел, будто она и не прикасалась к спиртному:
— …Нелегкая это штука — одиночество. Особенно после того, как всю жизнь ты была окружена людьми… — Она раскинула руки в стороны и принялась раскачиваться, сидя на кровати, словно пыталась взлететь. — Но теперь все кончено.
— Ничего подобного, — сказал я, чтобы хоть что-нибудь сказать. — Вот только решила бы мне довериться, и…
— Зачем осложнять тебе жизнь!
— Но твоя скрытность угнетает куда больше…
— Это пройдет. Люди в действительности совершенно не интересуются тем, что чувствуют другие. Вот потому-то и необходимо выдерживать стиль. Нужно скрывать слабости…
С этими словами она рухнула на подушку и мгновенно уснула. Спящая, она казалась мне вконец измученной и постаревшей. Постояв еще немного, я ушел к себе в комнату, залез в постель и задумался над тем, как получается, что явная слабость сочетается порой с такой энергией и такой впечатляющей активностью в других делах, которую не сравнить даже с активностью людей, для которых подобные дела — их профессиональное занятие. Скажем, отец профессионально занимается шпионажем, а настоящей, изворотливой, умелой шпионкой вдруг оказывается именно мать. Или вот тетя Ида — всю жизнь была занята в фотобизнесе, а тем не менее никогда бы не сумела так незаметно переснять отцовские материалы. Да что тетка — я сам в том возрасте, который обычно знаменуется бурными любовными романами, а мать и тут дает мне фору.
Я думал об этом почти всю ночь. Уже в предрассветных сумерках услышал, как хлопнула дверь спальни — и в ванной с шумом полилась вода. Под этот шум я заснул, и последней мыслью, помню, было, что мне никогда не узнать правды.
Проснулся поздно. Крупные капли дождя барабанили в окно. Взглянув на календарь, увидел, что сегодня шестое. У меня мороз прошел по коже: завтра седьмое! Почему-то вспомнилось, как мать заверяла своего вчерашнего собеседника: «Вот увидишь, все будет хорошо»… Волнение сменилось
Я был убежден, что незнакомец из туннеля непременно приведет свой злодейский план в исполнение. И кроме того, не сомневался, что это грозит матери, а может, и отцу чем-то совершенно ужасным. Необходимо было во что бы то ни стало разузнать, где назначена предстоящая встреча. Мать обычно записывала все важные даты в изящную, тоненькую записную книжку с золотым обрезом, в красной блестящей кожаной обложке. Осторожно, стараясь не шуметь, я заглянул в спальню. Как и ожидалось, она мирно спала после предрассветной ванны. Заветная записная книжка вызывающе торчала из раскрытой сумочки, валявшейся рядом на журнальном столике, — подходи и бери, как землянику в траве. Без единого шороха, двумя пальцами, я выхватил ее из сумки — мать даже не шевельнулась.
Укрывшись у себя в комнате, я принялся лихорадочно изучать записи на ближайшие два дня — шестое и седьмое. На шестое у нее намечались два дела: после обеда — забрать тетку из больницы (значит, та выкарабкалась, слава Богу!) и в семь вечера — еще что-то, но что именно — неизвестно; «19.00» было обведено кружочком, но без каких бы то ни было комментариев. Впрочем, теперь я уже знал, что это за дело — на семь у нее было назначено то самое свидание, которое она выпросила вчера по телефону у своего не слишком сговорчивого любовника. На следующей странице, седьмого, кружочком было отмечено 12.00 — тоже без всяких примечаний. В нижней части страницы, отведенной под послеполуденные часы, было выведено крупными буквами слово «Темпл», но без указания времени.
Я знал, что ищу: из подслушанного вчера разговора следовало, что встреча произойдет в каком-то таком месте, где они смогут лишь смотреть друг на друга, но поговорить им не удастся. Это означало, что темпл имеет смысл сразу отбросить — там все одновременно общаются со всеми, причем чуть ли не только этим и занимаются, будто специально за этим приходят: чтобы наговориться до изнеможения. Сегодняшнее вечернее свидание тоже не подходило — о нем никто, кроме меня, не знал. Оставалось только намеченное на завтра, на двенадцать дня — но как раз об этом у меня не было вообще никаких сведений. Снова пробравшись на цыпочках в спальню, я уже собирался сунуть записную книжку на место, как вдруг в глубине сумки, среди платочков, пудрениц и прочей косметической дребедени заметил что-то белое и гладкое. Это «что-то» оказалось продолговатым конвертом, где лежал сложенный вдвое пригласительный билет, украшенный затейливыми виньетками. «„Общество правильного питания и сохранения фигуры“ приглашает г-жу Нинетту Левину (кокетливое „Нинетта“ заменяло ей в Штатах израильское имя Наоми) посетить очередную лекцию на тему: „Как сохранить свежесть кожи лица на протяжении осенне-зимнего сезона“. Лекция будет сопровождаться демонстрацией уже известных и новых препаратов. Событие состоится в главном здании „Общества“, в Ньюарке, 7 сентября, в 12 часов дня».
Теперь все становилось на свои места: я уже знал, что ее «умный любовник» работает в этом «Обществе»; а кроме того, как тебе наверняка известно, мать всегда посвящала кучу времени своей внешности и то и дело ходила на всевозможные лекции и семинары. Само собой напрашивалось предположение, что в ходе одного из подобных мероприятий они и познакомились. Все складывалось настолько безупречно, что ошибки быть не могло. Оставалось лишь изобрести неоспоримый предлог, из-за которого мать ни в коем случае не смогла бы добраться туда завтра к двенадцати дня.