Последний изгой
Шрифт:
Таинственного стрелка нашел не сразу. Оконный проем, возле которого произошел взрыв, почти весь развалился. Лишь когда у стены напротив, послышался слабый хрип, я осознал, что кучка чего-то бесформенного в углу это и есть мой стрелок.
Склонившись над телом, я осмотрел его. Мужчина лет сорока в камуфляже был жив, хоть и без сознания. Правая сторона его лица обожжена, но дышал он ровно, что внушало оптимизм. Его автомат, действительно АК, не знаю точно какой модификации, валялся рядом.
Из левой голени моего предполагаемого земляка торчал штырь, вероятно, кусок бетонной арматуры, что разворотило
На вид мужик был достаточно крепким, плюс вещи – это не меньше сотни кило. Я конечно за годы пребывания в этом мире успел изрядно прокачаться в плане силы и выносливости, но далеко с такой нагрузкой мне не уйти. Проблема решилась сама собой. В одной из комнат на этаже я нашел ковер. Он был как новенький, свёрнутый в большой рулон. При этом, не слишком пушистый и достаточно толстый. Осторожно выглянув из дыры на месте оконного проема, и проверив, не прибежали ли на звуки боя новые кочевники, я не без труда перенес бессознательное тело автоматчика и, уже внизу, расстелил ковер и расположил его на нем.
Автомат предусмотрительно забросил себе за спину в довесок к винтовке. Получилась не бог весть какая волокуша, но лучше чем ничего. Немного помолчал, вспомнив всех возможных святых и не забыв саму удачу, я потащил раненого в сторону Сорреса.
2
Добрался с наступлением сумерек. Вышколенные еще Федором караульные заметили меня со стены и, видя адские муки, пришли на помощь. Мой таинственный пассажир так и не пришел в себя, а впал в бессознательный бред, стоная и бормоча что-то. Его прошиб пот и начало трясти. Единственное, что я успел понять по его говору – стрелок мне действительно земляк. По крайней мере, говорил по-русски.
Путь до Сорреса стал для меня тяжелым чисто физически. Плечи и спина болели от напряжения, когда ребята освободили меня от ноши, я чуть не свалился без сил. Крупно повезло не вляпаться в неприятности. Не устань я так, сейчас бы радовался.
Как хорошо после долгого и, тем более, опасного путешествия вернуться домой. Соррес давно стал для меня таковым. Отдав раненого чужака на поруки лекарям и объяснив в чем дело, я направился в место, где меня любили, ждали, а также частенько ругали, призывая, наконец, остепениться и перестать лазить где попало.
После массированного нападения бандитов на поселение, мне достался дом одного из погибших воинов. Добротный деревянный сруб, в котором хватило места для моей семьи.
Идя по улочкам, и здороваясь с людьми, которых было не так много, и все друг друга знали, я пришёл к ставшему родным, крыльцу. Я постучал в дверь. В доме сразу раздался шустрый топот детских ног и весёлый хохот. Я улыбнулся, предвкушая встречу. Вроде и ушёл меньше суток назад, а уже соскучился.
Дверь открылась, и мне на шею сразу прыгнуло ловкое и сильное создание, которое я очень любил. Мой пятилетний сын Антошка, белокурый карапуз, весь в маму просто
Мы вошли. В просторных сенях я разулся, снял куртку и убрал ружье в специально отведенный для этого шкаф. Перед тем, как войти в комнату с пола и потолка вырвались синие лучи и прошлись по мне сверху вниз. Дезинфекция заняла несколько секунд, в очередной раз напомнив о контрастах этого мира.
– Ужин готов, – сказала Шатья. – Сейчас накрою стол.
Наша кухня представляла собой просторную комнату с небольшой и самой простой каменной печкой. На стенах возле неё висели полочки и шкафчики, которые сделал я сам, подражая мебели родного мира. Получился, конечно, не дизайнерский вариант, но вполне функциональный.
В середине стоял большой стол, который Шатья кинулась с энтузиазмом накрывать. Подойдя к рукомойнику, я поднял ручку сливного бачка и умылся прохладной, свежей колодезной водой. Плечи налились свинцом и болели. Я застонал, вращая головой.
Облегчение пришло быстро в виде нежных, но сильных пальчиков супруги. Массаж она делала бесподобный. Я закатил глаза и блаженно вздохнул.
– Где ты был так долго?
– Ты же знаешь меня. Все никак не успокоюсь, – нехотя вернувшись к реальности, сказал я.
– Когда ты усядешься дома? Ты же знаешь, как мы с Антоном за тебя переживаем.
Я тяжело вздохнул, поцеловал её руку и посмотрел в глаза.
– Осталось закончить одно дело. Ты тоже это знаешь.
Жена кивнула и отвела взгляд.
– Кушай, еда стынет.
Ужин получился отменный. Шатьия была настоящей мастерицей на все руки. Моя любимая мясная похлебка и свежий, испеченный сегодня, хлеб, вкуснее которого ничего не существовало. Вспоминая фастфуд из прошлой жизни, я только усмехнулся. Отвар из местных трав, служивший аналогом нашего чая, придавал сил и был приятен на вкус. А про отсутствие химии в продуктах и говорить не приходилось.
К столу подсел сын.
– Пап, расскажешь, где ты был сегодня?
Я улыбнулся.
– Конечно.
Мои истории, были главным его развлечением, наряду с игрой со сверстниками, которых, к слову, в Сорресе не так много. Я начал говорить, прерываясь на еду. Когда объяснил, что открылись новые, ранее недоступные территории, у Антона аж дух захватило. Рассказав про своего земляка, вызвал интерес у жены.
– Значит, ты думаешь скоро уладить все свои дела? – с надеждой сказала Шатья.
Я кивнул.
– И это все? – недовольно сказал Антошка.
– Пока да, а на сегодня вообще хватит, – улыбнулся я.
За окном воцарилась ночь, и мы, отправив сына спать, в отдельную небольшую комнату уединились в спальне. Я соскучился по жене…
3
– Ишь ты, сколько новостей для одного дня! – всплеснул руками Шушен.
Крепкий седовласый старик, похожий на Гендальфа после перерождения, в последнее время совсем, сдал. Ноги его почти не держали. Он редко выходил из дома, где ему помогала передвигаться молодая девушка, дочка одного из охотников, специально приставленная к старику.