Последний континент
Шрифт:
Из-под двери в противоположном конце заваленной бумагами и пыльной комнаты блеснул свет. За дверью кто-то негромко плескался.
— Принимаем ванну. Это хорошо, — заметил Чудакулли. — Что ж, не стоит его беспокоить.
Он принялся читать названия заполонивших комнату книг.
— Бьюсь об заклад, здесь наверняка найдется масса сведений про ИксИксИксИкс, — добавил он, наугад вытягивая один том. — Подключайтесь. Один человек — одна книга.
— Может, хотя бы за завтраком пошлем? — пробурчал недовольный декан.
— Рано
— Тогда за ужином.
— А ужинать поздно.
Заведующий кафедрой беспредметных изысканий огляделся. По стене прошмыгнула ящерица и исчезла.
— Ну и беспорядок! — Завкафедрой недовольно рассматривал место, где только что была ящерица. — Кругом пыль. А в этих ящиках что?
— На крышке написано «Абразцы Парод», — ответил декан. — Разумно. Хочешь изучать внешний мир — изучай его там, где тепло и мухи не кусают.
— Но что здесь делают рыбацкие сети и кокосовые орехи?
Обоснованность данного замечания декан не мог не признать. Даже по чрезвычайно растяжимым волшебным стандартам в кабинете географа царил настоящий хаос. Валяющиеся повсюду книги перемежались пыльными булыжниками с наклеенными на них разнообразными этикетками вроде «Пароды С Самого Низа», «Другие Пароды», «Любопытные Пароды» и «Скорее Всего Не Пароды». На остальных ящиках, к вящему интересу Думминга, красовались совсем уж загадочные этикетки: «Выдаюсчиеся Кости», «Кости» и «Неинтересные Кости».
— Думается мне, он из любителей совать нос куда не следует, — фыркнул профессор современного руносложения.
Фыркнув еще раз, он взглянул на книгу, которую только что наугад вытащил.
— Коллекция сушеных кальмаров, — сообщил он.
— И как она, в хорошем состоянии? — оживился Думминг. — Я в детстве собирал морские звезды.
Захлопнув книгу, профессор современного руносложения сердито посмотрел на своего молодого коллегу.
— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался он. — И всякие окаменелости ты, наверное, тоже собирал?
— Лично я всегда считал, что ископаемые окаменелости могут многое нам поведать, — сказал Думминг. — Впрочем, возможно, я ошибался, — мрачно заключил он.
— А вот лично я никогда не верил в эти камни, которые на самом деле якобы мертвые животные, — отозвался профессор современного руносложения. — Это противоречит здравому смыслу. Ну зачем животным превращаться в камни?
— Как же в таком случае ты объяснишь существование ископаемых? — поинтересовался Думминг.
— А я и не намерен ничего объяснять. — Профессор современного руносложения победоносно улыбнулся. — Чем сэкономлю себе массу времени. Вот ты, к примеру, господин Тупс, можешь объяснить, как сохраняют свою форму сосиски, когда с них снимешь шкурку?
— Что? О чем это ты? И с какой стати мне это знать?
— Вот-вот. Не зная даже такой мелочи, ты притязаешь на понимание устройства вселенной. К тому же зачем вообще ОБЪЯСНЯТЬ ископаемые? Они есть, и довольно. К чему превращать все в тайну тайн? Если без конца задаваться вопросами, то ВООБЩЕ ничего не успеешь.
— Но… для чего мы здесь? Почему? И…
— Ну вот, опять ты за свое, — профессор современного руносложения покачал головой.
— Тут говорится, он опоясывается морем, — раздался голос главного философа.
Его взгляд встретился с ошарашенными взглядами остальных.
— Континент ИксИксИксИкс, — добавил он, указывая на страницу. — Тут сказано: «Об Икс-ИксИксИксе известно лишь, что он опоясывается морем».
— Приятно видеть, что хотя бы кто-то занят делом, — съязвил Чудакулли. — Вы двое можете брать с философа пример. Итак, главный философ… как ты сказал? «Опоясывается морем»?
— Так тут написано.
— Что ж… по-моему, это очень даже логично. Что-нибудь еще?
— Была у меня одна знакомая, так ее частенько опоясывали. Но не моря всякие, а ее папаня, — подал голос казначей.
После пережитого в библиотеке ужаса разум казначея, и без того функционирующий достаточно случайным образом, наконец обрел временный покой в хорошо знакомых розовых облаках.
— Гм… Сведений слишком много. — Главный философ принялся листать страницы. — Сэр Родерик Пурдай, посвятивший долгие годы поискам мнимого континента, в итоге пришел к заключению — и впоследствии яростно его отстаивал, — что никакого ИксИксИксИкса не существует.
— Как опояшет, так опояшет. Она потом неделю, сидеть не могла. Веселая девчонка была. Гертрудой Плюшер звали. Лицо у нее, правда, было кирпичом…
— Н-да… Но про сэра Родерика известно и другое: однажды он умудрился заблудиться в собственной спальне, — сказал декан, отрываясь от изучения другой книги. — В конце концов его нашли в платяном шкафу.
— Интересно, а за что наказывают ИксИксИксИкс? — гнул свое казначей.
— За дело, казначей, наверняка за дело, — отозвался Чудакулли. Он кивком указал на него остальным волшебникам. — Ни в коем случае не позволяйте ему есть конфеты и фрукты.
На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском воды за дверью, шелестом переворачиваемых страниц да бессвязным бормотанием казначея.
— Как утверждает Уоспорт в «Жызнях Незамечательных Людей»… — Главный философ прищурился, разбирая крошечный шрифт. — Так вот, однажды он встретил старого рыбака, который утверждал, будто на том континенте зимой с деревьев опадает кора, а листья остаются.
— Это все выдумки, — возразил Чудакулли. — Призванные поддержать интерес читателя. Кто станет тебя читать, если все, что ты можешь сообщить по возвращении из экспедиции, это что ты потерпел кораблекрушение и целых два года жрал всяких морских гадов? Нет, надо обязательно сдобрить рукопись рассказами о людях, которые ходят на одной большой ноге, о Стране Большой Сливы и прочим из серии бабушкиных сказок.