Последний континент
Шрифт:
— И к тому же они… — начал было Ринсвинд.
— Ты тоже по ним стреляй, у тебя же есть арбалет! — проорал Безумный, балансирующий на спине у одной из лошадей. — И уцепись покрепче за что-нибудь! В любую минуту они…
До сих пор лошади шли галопом, но вдруг они сделали мощный рывок — настолько резкий, что Ринсвинда едва не сбросило с крыши. Колеса аж задымились. Пейзаж слился в одно размазанное облако.
— Что происходит?!
— Супертяга! — в восторге выкрикнул Безумный. Он едва не свалился под бешено работающие лошадиные копыта,
Из пылевого облака показался эму. За ним, лязгая, мчались другие повозки — те, что побыстрее. Стрела вонзилась в крышу кареты прямо у Ринсвинда между ног.
Ринсвинд мигом распластался на судорожно дергающейся крыше, выставил арбалет, закрыл глаза и спустил тетиву.
В полном соответствии с древними повествовательными законами арбалетная стрела отрикошетила от чьего-то шлема и угодила в сидящую на кусте неподалеку невинную птичку, чья роль в данном рассказе сводилась лишь к тому, чтобы с забавным писком брякнуться оземь.
Человек на колесе, запряженном эму, мчался уже совсем рядом, параллельно карете. Из-под знакомой шляпы с почти стершейся надписью «Валшебник» он широко ухмыльнулся Ринсвинду, выставив на обозрение заостренные зубы. «МАМА» — было выгравировано на передних четырех.
— Здоровеньки! — весело поприветствовал он. — Гоните груз, и я обещаю: мы вас убьем не сразу!
— Это моя шляпа! Верни мне мою шляпу!
— Так ты чертовский волшебник?
Человек приподнялся в седле, ловко балансируя на подпрыгивающем колесе, и помахал руками над головой.
— Эй, мужики, гля сюда! Я теперь волшебник! Магия, магия, шмагия!
Очень тяжелая стрела с привязанной к ней веревкой врезалась в задник кареты и там накрепко застряла. Разбойники приветствовали это попадание восторженными воплями.
— Отдай шляпу, или тебе не поздоровится!
— Это тебе, друг, ща не поздоровится. — Возница эму нацелил на Ринсвинда арбалет. — Слуш, а почему б тебе не превратить меня в како-нибудь чудище? О-о, я так бою…
Внезапно он позеленел. Отшатнулся назад. Выпущенная им стрела попала в возницу, восседавшего на соседней повозке, которая, завиляв, врезалась в третью повозку, которая налетела на верблюда. В результате образовалась куча мала, которая, по причине отсутствия у повозок тормозов, стала расти буквально на глазах. Периодически из кучи вылетали люди, подбрасываемые верблюжьими копытами.
Ринсвинд, прикрыв голову руками, выждал, пока последняя повозка, едва избегнув общей участи, не укатилась прочь, после чего неверным шагом двинулся по раскачивающейся крыше к висящему на поводьях Безумному.
— Пожалуй, уже можно остановиться, господин Безумный.
— Да? Чо, всех уложил?
— Гм-м… Не то чтобы всех. Некоторым удалось скрыться.
— Ты чо, прикалываешься? — Гном оглянулся. — Ты не мог этого сделать! Штоб меня завалило! Ну-ка, дергани за тот рычаг, да посильнее!
Он махнул в сторону длинного железного прута. Ринсвинд послушно дернул. Натужно завизжали тормоза, останавливающие колеса кареты.
— А почему они вдруг так быстро понеслись?
— Смесь овса и змеиной лимфы! — прокричал сквозь оглушительный скрежет Безумный. — Лошади от этого рвут и мечут!
Еще минут пять карета каталась по кругу, пока лошади не израсходовали весь свой адреналин, после чего вернулась туда, где валялись искореженные повозки разбойников.
Безумный опять выругался.
— Что здесь произошло?
— И так будет со всяким, кто посмеет позариться на мою шляпу, — пробормотал Ринсвинд.
Гном спрыгнул на землю и пнул сломанное колесо.
— И это из-за какой-то шляпы? А если те, допустим, в глаз дадут, ты чо, всю округу разнесешь?
— Это была моя шляпа, — угрюмо отозвался Ринсвинд.
Он и сам не очень-то понимал, что, собственно, произошло. В магии он был, мягко скажем, не силен. Лучше всего у него получались проклятья типа: «Да попасть тебе хоть раз в жизни под проливной дождь и без зонта» или «Да потерять тебе что-нибудь совсем неценное, а потом долго-долго искать, тогда как оно будет лежать у тебя прямо под носом». Но чтобы вот так позеленеть… Он опустил глаза… Да еще с желтыми пятнами… Ничего подобного у него ни разу не получалось.
Безумный тем временем шарился по повозкам. Пару раз он подбирал валяющееся вокруг оружие, но тут же отбрасывал в сторону.
— Хошь верблюда? — предложил он.
Животное, подозрительно косясь на Ринсвинда, паслось неподалеку. Исполнив одну из ведущих ролей в случившемся повозкокрушении, сам верблюд выглядел целым, невредимым и вполне довольным жизнью.
— Я скорее оседлаю беконорезку.
— Уверен? Ну, смотри. Тады привяжи его к карете, за такого зверя в Приноситтераспивайтте нам отвалят хорошие бабки.
Повертев в руках кустарного изготовления арбалет и брезгливо рыкнув, Безумный швырнул оружие за спину. Но при взгляде на очередную повозку его лицо просияло.
— А-а! НАКОНЕЦ-ТО мы будем жарить-парить на угле! — воскликнул он. — Сегодня, друг, наш счастливый день!
— О. Целый мешок сена, — восхитился Ринсвинд.
— Ну-ка, поможь… — Безумный принялся возиться с задним бортом своей кареты.
— Но что такого особенного в сене?
Наконец борт откинулся. Задок кареты был битком набит сеном.
— Это вопрос жизни и смерти, друг. За стог сена тебя распорют вот отседова до самого завтрака. Человек без сена — это человек без коня, а в наших краях человек без коня — это трупак ходячий.
— Прости, не понял? Так вся эта заварушка случилась из-за какого-то сена?
Безумный заговорщицки пошевелил бровями.
— Плюс два мешка овса в тайном отсеке, друг. — Он хлопнул Ринсвинд а по спине. — Будь Спок! Я едва не принял тебя за какого-нибудь лживого, двуличного дронго! Чуть не вышвырнул тебя за поручни! А ты, оказывается, такой же псих, как и я!