Последний кот
Шрифт:
Города – это места в скалах вроде того, где я видел сражение циклопов и змея. В них жила большая часть обитателей этого мира, и все их существование строилось на одном. Признании камня изменения, который когда-то в древности попал в недра их родины, а потом помог ей устоять перед чужаками, приходящими с небес. Когда наступал возраст, люди приходили к алтарю камня и приносили ему клятвы. Какие-то он принимал, даря свою силу, какие-то отвергал, забирая разум. Впрочем, силу все равно давал, так и появлялись те самые пауки, дикие, но забывшие свои личности. А охотники, те, кто сохранил разум, ими управляли, собирая из них гигантские тела.
Так я понял, что циклопы, которые нападали на наши миры, были дикими. Охотникам было не до собственной экспансии, им бы устоять перед соседями вроде той змеи, что порой заглядывали через дыры в небесах. Впрочем, были соседи и полезные: те, что за силу их знака делились пылью своих камней, открывая тем самым новые способности. Так, например, появились свет и огонь, которые очень помогали сдерживать ледяных пожирателей. Кто-то один вспомнил, что охотники мечтают когда-нибудь поглотить хоть немного страшной силы змей, чтобы стать по-настоящему могущественными и самим прийти в чужой мир. На охоту не за хариями или рабами, а за настоящей добычей, как и было завещано предками…
На этом поток полезный поток мыслей оборвался, сменившись паникой и страхом, когда харии обернулись и заметили наше появление.
– Мы! – голос лысого дрогнул, но он взял себя в руки и даже выхватил клинок из-за пояса. – Мы не дадимся вам живыми! Мы сделали свой выбор и лучше умрем!
Почти все были согласны со словами своего лидера. Кроме двоих. Одним был Бархус, что и не удивительно, если учесть, что он явился из нашего мира. А вторым – неприметный парень, медленно отступивший в центр строя за спины своих товарищей. И ведь как ловко это сделал, никто даже внимание на его маневр не обратил.
– В принципе, я уже узнал все, что хотел, – честно ответил я лысому. – Но у моего спутника, – я кивнул на Бороду, – есть долг смерти к одному из ваших. Он его заберет. А потом можете быть свободны.
– Я же говорил, не охотники, – снова зашептал один из хариев.
– Мы не отдаем своих, – лысый не двинулся с места, гордо вскинув подбородок.
Я внимательнее пробежался по его мыслям. Он действительно верил в сделанный когда-то выбор. Не боялся, как некоторые, стать рабом, а верил, что подобного в принципе не должно быть. Эта же вера побуждала его заботиться о своих и заступаться, как сейчас… Я вчитывался в чужие мысли и неожиданно заметил, что это получается совсем не так легко, как с Пламен или Бородой. А любая странность – это информация!
Я копнул еще глубже. Разная скорость считывания, передача эмоций и поглощение… Лысый вздрогнул, попав под этот напор, но я уже закончил, найдя самую заметную разницу. Пластины, которые харии носили на груди, были не только для красоты. Сами они верили, что подобный доспех защищает их от охотников, не давая силе камня Басё их заметить. И это работало: я видел картины из прошлого, как пауки и циклопы проходили мимо хариев, и сила изменения свободно протекала сквозь них.
Вроде бы просто интересный факт, не так важный лично для меня, но только на первый взгляд. Ведь если золотые нагрудники мешали и мне считывать мысли, то это могло означать только одно… У меня появилась идея, как можно использовать эту информацию, и сразу захотелось вернуться к тайному проходу, который до этого не хотел нам поддаваться. Но сначала надо было закончить здесь.
– Бархус, ты же из старого мира, значит, слышал обо мне. Неужели думаешь, что я уйду? – я внимательно посмотрел на грабителя, убившего семью Бороды.
В мыслях метались противоречивые чувства: страх – за себя, ненависть – к бывшему искателю, что не сдох, ко мне, что лезу не в свое дело, и надежда – он почему-то считал, что я справедлив. Последнее чувство начало поглощать все остальное. Он заставил себя поверить, что если доведет дело до конца, убьет Бороду, то я оставлю его в покое.
– Я наемник, мне заплатили, и я сделал свое дело, – Бархус постарался выглядеть гордо. – Кто я такой, чтобы отказывать богу?
А вот это было интересно. Я действительно видел воспоминания, как мелкий божок их мира, третий сын какого-то захудалого рода из ветки Хо нанимает банду Бархуса. Прийти, забрать все, прежде всего камни, и принести их. Камни – могло ли это быть тем, о чем я подумал?
– Значит, ты сделал то, что приказано, а тебя в ответ убили? – золотая пластина мешала считывать все мысли, и приходилось говорить, чтобы заставить чужой разум раскрыться.
– Не убили, – Бархус полыхнул ненавистью. – Этот мешок дерьма сказал, что не хочет, чтобы наши души могли его выдать. Поэтому он разрезал пространство и выкинул нас сюда. Остальных моих почти сразу сожрали пауки, а меня нашли харии. И теперь я один из них, потому что к черту богов! К черту все ваши силы!
Мне можно было бы возразить, что сила камня изменения, которую использовал тот мелкий Хо, совсем не божественная, но Бархусу на это плевать. А мне – плевать на него. Если честно, не скажу, что его судьба кажется мне несправедливой. А теперь пришло время поставить точку в этой истории.
– Борода, он твой, – я отошел в сторону, перестав перегораживать дорогу бывшему искателю, и поднял руку, останавливая лысого и его людей. – Смерть за смерть. Это честная цена, которую должен быть готов заплатить каждый свободный человек. Иначе чем он отличается от раба или охотника, которые меняют волю на служение? Не отрицаю их выбор, но и они, и вы должны быть готовы идти до конца.
Кажется, меня не все поняли. Вернее, не поняли слова, а вот суть – она окружала меня, выливаясь наружу через знак Гатс. Было странно использовать камень изменения наоборот, но это работало, и я чувствовал, что только что сделал очень важный шаг в его познании. Новая теория работала.
– Теперь ты умрешь! Ошибка будет исправлена! – Бархус расставил руки в стороны и словно медведь двинулся на Бороду.
Напарник Пламен был крупнее, но в убийце его семьи было больше дикой злости, больше готовности убивать. Хотя так казалось буквально пару секунд. Борода тоже сделал шаг вперед. Он не изображал крупного хищника, наоборот, его движения были резкими, осторожными, словно у бешеной крысы, которая забыла об осторожности, и все, что ее волнует, это только чужая кровь.
«Не помогай», – я почувствовал, как Пламен хочет поделиться силой камня со своим другом, но остановил ее.