Последний кровник
Шрифт:
Рита хотя и говорила, что не любит танцевать, двигалась легко и плавно, положив ему руку на плечо, и смотрела ему в глаза с легкой, ироничной улыбкой.
– У родственников не скучно? – нашел он тему для разговора.
– Нет, – помотала она головой. – Они образованные и интересные люди.
– А чем занимаетесь, когда они уходят на работу или службу?
– Читаю, гуляю по городку. Иногда, в особенно жаркую погоду, отправляюсь на Хопер. Загораю, плаваю. Кстати, завтра тоже собираюсь пойти на Козловский пляж. Знаете, где это?
– Знаю. За окраиной села Козловка.
– Приходите.
– С удовольствием
– И куда потом?
– Куда пошлют. Будем бороздить пятый океан от края до края нашей необъятной Родины.
– Вот и я кончаю на будущий год институт, и ждет такая же перспектива. Хорошо, если в город попаду, хотя бы городишко – только не в село.
– И что там пугает?
– Все. Нищета и убожество. Газ распродаем кому попало, а свои люди до сих пор отапливаются соломой, дровишками, которых ныне не просто достать, кизяками… Вы видели, как делаются кизяки?
– Не только видел, сам лепил их. И, скажу откровенно, с нетерпением ждал, когда стану взрослым и вырвусь из села. Но у меня была мечта, на все остальное я смотрел сквозь пальцы. – Помолчал. – Да, много у нас еще недостатков. И нам, летчикам, судьба не сулит райских кущ. Вот наш летчик-инструктор старший лейтенант Алешин, замечательный офицер, прекрасный пилот, и жена у него чудесная женщина, работает у нас в аптеке, а живут в бараке, снимают там комнатенку. Обещают квартиру, но когда? Вот и мы, молодые лейтенанты, будем поначалу мыкаться по чужим углам… – Спохватился: – Извините, не то говорю: так пугаю, что вы не захотите выйти замуж за офицера.
Оркестр замолчал, сделал перерыв. Владимир с Ритой отошли к стене, где поменьше народу, и продолжили разговор.
– Да, быт играет в нашей жизни немаловажную роль, – продолжила Рита. – Но мудрецы и писатели утверждают, что главное в жизни – любовь. Согласны? – с присущей ей лукавой улыбкой глянула ему в глаза.
– Минуту назад вы говорили совсем другое: сельская жизнь не для вас.
– Ну, это вы немного преувеличиваете. Не считайте меня белоручкой. Вот вы мечтали стать летчиком – и добились своего. Я мечтаю – открою вам свой секрет – стать не только хорошим педагогом, но и… художницей. Неудобно говорить о себе, но я с детства пристрастилась к живописи. И вроде неплохо получается.
– Почему же не стали поступать в художественное училище, изостудию?
– Тому имелись свои причины. И хватит о делах, оркестр заиграл вальс! Идемте танцевать…
Он не отходил от нее весь вечер, и не один раз назойливые соперники пытались увести красавицу от Владимира, но девушка отрицательно мотала головой и говорила: «Разве вы не видите, я занята».
Рита предложила покинуть танцевальный зал незадолго до окончания танцев. Владимир охотно согласился: ему очень хотелось побыть с очаровательной девушкой наедине. Вышли на аллейку между домами комсостава, как называли четырехэтажки, в которых проживали летчики-инструкторы, преподаватели училища, некоторые представители социальной службы. По бокам аллейки тянулись тополи и березки, а в центре пестрели цветущие астры, розы и похожие на анютины глазки небольшие сорные разноцветы, названия которых Владимир не знал.
– А правда, красиво здесь? – сказала Рита. – Я в прошлом году тоже приходила сюда и помогала благоустраивать
– А на этюды куда ходите?
– Только на Хопер. Там более живописные места. В воскресенье снова собираюсь пойти. Приглашаю и вас. Сразу за Козловкой. Бывали в этом поселке?
– Бывал. Туда наши ребята бегают в магазин за сигаретами и шоколадками после самостоятельного полета. Одаривают коллег, летчика-инструктора. У нас сейчас жаркая пора, готовимся к выпуску. Если удастся, обязательно приду.
– Буду ждать.
Они погуляли с полчаса. Владимиру не хотелось уходить, но надо было: хотя курсанты без пяти минут офицеры, за нарушение распорядка дня строго наказывали. Посмотрел на часы. И Рита поняла его:
– Да, пора по домам. – Она протянула Владимиру руку.
– Я провожу вас до подъезда, – беря руку, высказал он пожелание.
– Не надо. Простимся здесь.
Небо Ичкерии
Он в Моздоке, где базируются самолеты и вертолеты российских ВВС. Его эскадрилье поставлена довольно простая задача: прикрывать переброску подразделений в труднодоступные места, обеспечивать безопасность вертолетов, которые будут заниматься эвакуацией раненых в случае вооруженных столкновений. Ведь поначалу некоторые политики и военачальники считали, что крупных боевых действий не будет: большинство населения против режима Дудаева, ознаменовавшего собой безработицу, нищету, кровавые распри между кланами. На деле же оказалось далеко не так.
Уже в первый день вступления наших войск в Чечню Владимир узнал из донесений: жители перекрывают дороги – выходят женщины, старики и дети, а в некоторых местах боевики закладывают мины, ведут огонь из автоматов и пулеметов. По мере продвижения в глубь республики сопротивление нарастало. А на подступах к столице Чечни Грозному разыгралось настоящее сражение.
Капитан Крутогоров получил приказ: южнее аэродрома Северный, в 20 километрах, в засаду попала мотострелковая рота. Там много раненых. Для их спасения посылаются вертолеты. К их прилету надо уничтожить боевиков, нанести по ним ракетно-бомбовый удар.
Погода сложная: свинцовые облака висят над самой землей, временами из них сыплет мокрый снег с дождем. Едва самолет оторвался от взлетно-посадочной полосы, как скрылся в непроглядном мареве. Хорошо, что Владимир в совершенстве владел техникой пилотирования в сложных метеоусловиях.
Вышел на аэродром Северный. Там погода порадовала: облака приподнялись, видимость улучшилась. Взял курс на юг.
Когда прилетели к месту засады и увидели разбитые машины, трупы вокруг них, сердце Владимира облилось кровью. Гнев бушевал в груди: как можно было посылать роту без прикрытия бронемашин, вертолетов?..
Да, виноваты начальники – не уберегли, недоучли, недосмотрели. Война – серьезная штука, тут надо думать, думать, думать… А к ней-то и не готовились. Вроде бы и учились воинскому мастерству, а всерьез разве кто-то задумывался, что может произойти такое… Вот и на этот раз послали роту без прикрытия. Понадеялись, как это частенько бывает у русских, на авось…
Штурман Романов не подкачал: ракетно-бомбовый удар разметал засаду боевиков вначале с северной стороны, затем с западной, а на третьем заходе боевики драпали от мотострелковой роты без оглядки…