Последний легион империи
Шрифт:
– Почему не остановились? Мы вам махали…
– Так у нас же договоренность о пропуске колонны. Хлеб везем…
– Хлеб везете? А куда столько брони?
По-своему бородач был прав. Колонна с мукой стояла еще чуть ли не на перевале, а в обозримом пространстве были боевые машины.
Напряжение потихоньку спадало. А что дергаться: ловушка.
Моджахед заглянул внутрь бронетранспортера: «Таджики есть? Узбеки есть? Мы русских не трогаем».
Бородач назвался Исхобом. Выразил уверенность в том, что Россия все-таки примет ислам как единственно верное учение, охотно рассказывал об учебе во ВГИКе. Режиссер…
Два
Глубокой ночью колонна возвращается в Лангар.
29.06., среда.
С утра застрекотали вертолеты. Разумеется, после такого скандала следовало бы ожидать прилета самого высокого начальства. Но из «восьмерки» вышел знакомый всем полковник Крюков – начальник штаба дивизии, «крестный отец» многих миротворческих рейдов. Через час-полтора он убыл на переговоры с командиром моджахедов – «генералом» Саламшо.
Офицеры обсуждают вчерашний инцидент и, не стесняясь в выражениях, говорят, что колонну подставили под огонь моджахедов намеренно.
На ПХД – водянистый супчик и рис с тушенкой и долгоносиком. Кстати, наша первая потеря была на этом злополучном пункте хозяйственного довольствия: вспыхнула соляра из форсунок и изрядно опалила солдата-повара.
30.06., четверг.
Рано утром вновь уходим на Хабуработ. День в ожидании. Ночуем на перевале. Холодно. Чтобы приготовить пищу, разведчики разобрали на дрова старый кузов от «КамАЗа». Спали под защитой брони, укрывшись танковым брезентом.
01.07., пятница.
Колонну пропускают. Из боевых машин моджахеды «разрешают» оставить пять бронетранспортеров.
От места, где нас обстреляли (здесь у моджахедов передовые посты), на бронетранспортер усаживаются «воины Аллаха» и следуют вместе с нами. Их быстро окрестили «наблюдателями».
«Меня будто оплевали. Они расселись с оружием на моей броне. А я должен молчать и выполнять их требования: где остановиться, куда ехать?» – это слова лейтенанта-разведчика. Что ему ответить? Мы сами пришли сюда с оружием…
Моджахеды отлично экипированы, автоматы новехонькие. Первыми вступают в разговор. Основная тема – недовольство нынешним правительством Таджикистана и скорая победа «борцов за веру», только бы не мешала Россия. «Укрепляйте границу, а все остальное мы решим сами». Не скрывают, что многие из них проходили боевое обучение в Афганистане и Пакистане.
Дорога до кишлака Шипад перекрыта моджахедами надежно. Они сами называют горы «своим оплотом». К нам относятся с легким недоверием. Вспоминают события двухлетней давности в Кулябе, Рогуне, Душанбе, Тавиль-Даре и т. д. Помнят все: имена, звания, лица, номера техники. Говорят: «Сунетесь с силой – взорвем дорогу, завалим». А чего ее взрывать – сама рушится. На обочинах стоят ржавые, разграбленные трактора дорожной службы. Кто такую технику даст теперь Памиру? Таджикистану? За валюту разве?
Кстати, моджахеды утверждают, что не получают денег вообще. Как проверишь?
Ночлег в кишлаке Калот. Райское место было! Теперь же ни шашлычной, ни гостиницы. Горячий сухой ветер дует с афганской стороны. Афган рядом – только Пяндж перейти. Но не в эту пору. «Такого разлива не было уже лет двадцать», – говорят старые памирские водители. Бешено кружится коричневая вода.
02.07., суббота.
Пусть карты наши слегка врут, но дорога одна. Она и привела в Хорог. Колонна выстроилась на площади перед зданием Верховного Совета Горного Бадахшана. Начинают собираться группками местные жители, моджахедов в колонне осталось двое. Без оружия. Здесь их не жалуют.
Офицеров и солдат кормят в подвале Верховного Совета ГБАО вермишелью и хлебными котлетами.
В Хороге потихоньку разгораются страсти. Не все положительно отнеслись к нашему появлению. Пришлось сменить место стоянки: со двора гостиницы автобазы перебрались в расположение местного горно-стрелкового батальона.
Вечером пришло известие о том, что при спуске с перевала Хабуработ вблизи Лангара погиб командир взвода связи лейтенант Алексей Бобылев. Водитель не сумел правильно сориентироваться на горной дороге – бронетранспортер врезался в скалу и перевернулся.
03.07., воскресенье.
Большинство памирцев, подходящих к нам, заявляет, что ГБАО должна войти в состав России на правах суверенного государства. Вспоминают предстоящий 100-летний юбилей присоединения Горного Бадахшана к России (в 1895 году).
Полдень. Машины еще не разгружены, а надо срочно уходить. Поступают сведения о разрушении и затоплении дороги. Наконец прибывают грузовики. Беженцев, возвратившихся из Афганистана, которых нужно доставить в Душанбе, усаживают в кузова машин. И тут выясняется, что у них нет даже хлеба на дорогу. Офицеры собирают шестьдесят тысяч рублей и покупают на них 400 буханок хлеба. Его уже успели испечь из той самой муки, которую доставила наша колонна.
В Хороге – стихийное бедствие. Пяндж вышел из берегов, затопив сооружения местной ГЭС. Отдаем по решению командования резервное дизтопливо и бензин. Теперь у нас горючего в обрез. К ночи успеваем дойти до Калота.
04.07., понедельник.
Понедельник, известно, – день тяжелый. Колонна стоит в кишлаке Шипад. Путь впереди затоплен и размыт на участке примерно метров в триста.
Разведчики пытались нащупать брод. Сначала пешим порядком, заходя по грудь в обжигающую ледяную воду. Потом – на «КамАЗе» и бронетранспортере, который на середине затопленного участка начало сносить в реку. А там, на стремнине, – смерть в считаные секунды.
Вызваны вертолеты с саперами. А с той стороны затопленного участка, забросив за спину узлы с одеждой и держа над головой автоматы, прижимаясь к скалам, перебираются моджахеды. Чернобородый здоровяк первым вышел из воды и с ехидством спросил: «Что, солдат, умирать не хочешь?» Повисло недоброе молчание.