Последний министр
Шрифт:
Грузовоз вспыхнул.
Бензин горел хорошо.
А потом рванули пары в бензобаке.
Объятый пламенем, грузовоз сорвался с обрыва, перевернулся в воздухе и упал на лёд.
Секунда.
Другая.
Лёд не треснул сразу от удара, но пошёл трещинами и вскоре трёхтонный грузовик ушёл под воду целиком. Вода забурлила, зашипела, туша пламя. В месте падения пошли масляные круги.
Протопопов подошёл к обрыву, убедился, что М 24/40 утонул и бросил:
— Направьте сюда своих жандармов, Павел Григорьевич. Пусть правильную задачу поставят следователям Васильева.
— Так в газетах слухи поползут, Александр Дмитриевич, сами ведь знаете…
— Пусть ползут, главное,
— Все сделаем как подобает, — заверил генерал. — Вот только зря вы оставили живым Родзянко, ой как зря, он же к вечеру все разболтает и я даже не представляю, что тогда будет. Да и господин Кирпичников [8] начнет нос совать…
Курлов поёжился. Вода в месте, где только что утонул грузовоз, успокоилась. Уплыли масляные пятна. А потом морозец начал стягивать корочкой льда водную гладь. Медленно так, но верно. Учитывая, что снегопад усиливался, через час-другой здесь заметет так, что не останется следов.
8
Аркадий Кирпичников— начальник полицейского сыска в момент описываемых событий
Что касается Родзянко…
Проще всего было убрать это неизвестное из уравнения и получить очевидное решение текущей задачи. Проще говоря, грохнуть Михаила Васильевича вместе с остальными.
Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы, как писал Рыбаков в «Детях Арбата», вкладывая эти слова в уста Сталина.
Но Протопопов никогда бы не пришёл к тому положению, которое занимал в течение своей жизни, если бы руководствовался подобным простым принципом при решении вопросов. Конечно, эффективность подразумевает, что любые задачи должны решаться самым простым способом из доступных. Но не всегда самые лучшие решения есть самые очевидные и простые. Проблема не в Родзянко и убрав господина председателя с пути, проблему не решишь, потому как она кроется гораздо глубже. Протопопов это слишком хорошо понимал.
Поэтому Михаил Васильевич должен остаться жив и выполнить ту задачу, которая ему отведена.
Некоторое время Протопопов и Курлов тщательно стирали с себя чужую кровь, вымазюкивая стерильно белые платки.
Потом умылись снегом. Понятно, что в таком виде являться в город недальновидно, поэтому для начала следует привести в себя в надлежащий внешний вид и это поможет избежать кривых взглядов. Закончив, прихорошившись, платки тоже сожги, а пепел растоптали в снегу.
— Идемте Павел Григорьевич, пора возвращаться в Петроград, — Протопопов так и не ответил на вопрос Курлова про Родзянко.
Они двинулись прочь от обрыва и реки, обратно в столицу.
— Идемте, Александр Дмитриевич, — вздохнул Курлов, лицо которого приобрело привычную бледность.
Крупные хлопья снега падали на красные щеки Павла, таяли, как будто из глаз Курлова текли слёзы. Генерал теперь наверняка размышлял и ломал голову, кого из столичного следственного ведомства надлежит просить приставить к делу начальника департамента полиции и как все правильно обыграть с господами Кирпичниковым и Васильевым.
Без рисков.
Но надежные люди, желавшие выслужиться, были всегда.
Александр Дмитриевич тоже думал, но о другом совершенно. Он не знал, насколько Родзянко внял его словам и прав Курлов, последствия у событий сегодняшнего дня могут оказаться диаметрально противоположны друг другу. Потому как они могут развиться в две стороны. Когда ты подбрасываешь монету, ты не знаешь наверняка какой стороной она выпадет. Могло легко оказаться так, что уже к вечеру о дуэли и об убийствах будет твердить весь Петроград. Вспыхнут волнения, потому как за обвинениями последуют разбирательства, а это затяжной процесс. А народ в 1917 году требовал скорейших решений и расправ над виновными… Чуть что не так — легко подымался на дыбы, возбуждался. И как правило, сначала делал, а потом думал.
Но и говорить о том, что Протопопов полагался исключительно на удачу, тоже не стоило. Он не пацан, чтобы рассчитывать только на фарт. Протопопов за те несколько дней, что пробыл в новом для себя теле, успел подтянуть свои знания в здешних понятиях и принципах. И сделал выводы. Поэтому действовал министр исходя из твёрдой убежденности, что Родзянко (даже если не внемлет словам Протопопова, что нежелательно) будет держать рот за семью замками, не станет мусориться ни за что. Объяснялась эта уверенность просто — жалоба Михаила Васильевича будет воспринята как слабость и неспособность одного дворянина справиться с другим в глазах общественности. Общественность осудит Протопопова, это без всяких «но» и осудит со всей возможной яростью, строгостью и возмущением. Однако эта же общественность серьезно усомниться в способности господина Родзянко оставаться той величиной, которой он является сейчас. Локомотив общественного мнения и борец за права ущемлённых масс, коим являлся господин председатель Думы, не имеет права проявлять слабость ни в коем случае. Любая просьба о помощи — это, так или иначе, прямое проявление слабости.
Сильные не просят, сильные помогают.
Поэтому, если даже Родзянко захочет отомстить, он будет искать другие возможности, которые позволят сохранить его честь и репутацию незапятнанными…
Так в 90-е ни один авторитет по схожим причинам не вмешивал в разборки с другими бандитами власть. Поэтому в, на первый взгляд, дерзком поступке господина министра, не было ничего, кроме холодного расчета. Ну а что выйдет из разговора с Родзянко… это только предстояло узнать.
Глава 6
«В политике нет мести, но есть последствия».
1917 год, январь 6,
тайное совещание совета министров, Петроград.
По возвращению в Петроград, Протопопов простился с Курловым и крепко пожал тому руку.
— Спасибо.
— Страшный вы человек, господин министр, — хмыкнул генерал. — Сколько вас знал и никогда бы не подумал, что вы горазды на такое.
— Практичный, — поправил Александр Дмитриевич. — А вы господин Курлов, помимо прочего, думайте меньше, а делайте больше.
— И что делать прикажете?
— Приставьте ка нашего человечка из жандармерии к Родзянко для надёжности, пусть первые дни понаблюдает за ним в оба глаза. Если вдруг Михаилу Васильевичу в голову что нехорошее придёт — доделайте то, чего мы доделывать не стали. Смело доделайте и без моего на то спроса.
— Выполним, господин министр.
Обнялись.
Попрощались по-хорошему так.
Курлов отправился заметать следы случившегося и выделять человечка к Родзянко, а заодно решать вопросы с Кирпичниковым и Васильевым. Протопопов вернулся в здание министерства к вечеру. Там встретил охранника Федю и узнал от того, что приходил Марков Второй, а вместе с ним или позже (Александр Дмитриевич так и не выяснил) небезызвестный Римский-Корсаков. Оба перезаписались на приём на завтрашний день и долго выпытывали куда подевался министр и какими такими делами государственной важности он занят. Им ничего не сказали, но Протопопов понимал, что разговора с правыми не избежать. Просто так от них не отмахнешься.