Последний натиск на восток ч. 2
Шрифт:
— Князь! Живой! — завопил Збыслав, который и тут все понял быстрее остальных. Следом за ним Любава бросилась в ноги Самослава, и обняла их, заливаясь слезами. Остальные бояре заорали от восторга, кроме Горана и Арата. Те просто улыбались недобро, глядя на своих бывших товарищей, стоявших тут же на коленях и глухо подвывавших от накатившего ужаса.
— Так, кто тут у нас? — удовлетворенно спросил Самослав. — Ну, надо же! Внислав, Живила! И вы всплыли! Мы с вами потом отдельно побеседуем. Горан, забирай их, они твои! И выясни, кто же их научил все так красиво сделать. Вот в жизни не поверю, что они сами такие умные. А мне надо ехать, народ успокаивать.
Князь встал, с сожалением глядя на пустую корчажку из-под лапши, вздохнул горестно и пошел в дальний конец своего дворца, туда, где в светелке сидела под замком Людмила. Он кивнул стражнику, который склонил голову и ударил кулаком в грудь. Воин ковырнул замок ключом и распахнул дверь.
Встреча с любящей женой оказалась довольно бурной. Дверь захлопнулась с жутким грохотом, а в лицо князя прилетела пощечина, данная маленькой крепкой ручкой. Самослав обхватил жену руками, а она заколотила его кулаками в грудь.
— Само! Да что же ты за человек такой? — забилась в рыданиях Людмила. — Я же чуть с ума не сошла, думала, что отравила тебя. Я на поясе удавиться хотела, да мне Горан все объяснил потом. Как ты мог так со мной поступить? Ты же знал все, сволочь продуманная!
— Слишком быстро все получилось, — серьезно ответил ей Само. — Мы и не думали, что именно так все будет. Пришлось на ходу все решения менять.
— А как должно было получиться? — удивленно раскрыла рот княгиня.
— Ты должна была приказать королеву Марию в жертву принести, — ответил ей муж. — Ты могла это сделать, но не стала, спасибо тебе за это. А еще они владыку Григория убить пытались. Двоих с ножами поймали. Они изо всех сил старались междоусобицу у нас развязать, кровью страну залить, а потом на куски ее разодрать.
— Неужто они сами такое придумали? — удивилась Людмила. — Я же старцу Радомиру как себе верила.
— Да о чем ты! — махнул рукой князь. — Никакой он не Радомир. И уж конечно они не сами это придумали. У них на такое просто ума не хватит.
— Он не Радомир? — округлила глаза княгиня. — А кто же он тогда?
— А это как раз сейчас выясняют, — сказал Самослав. — Нам пора! Всех, кого надо уже взяли. Остался десяток дурней, они народ на бунт подбивают, не знают еще, что все уже закончилось. Собирайся, нам с тобой надо народ угомонить.
— Так вот зачем сюда утром служанку прислали, чтобы она мне волосы расчесала! — удивилась княгиня. — Как же я тебе еще раз врезать хочу, муж мой ненаглядный!
— Врезать хочешь? — нехорошо посмотрел на жену князь. — А ты у меня, значит, овечка невинная, да? — И он крикнул так, чтобы слышала стража. — Бранко сюда! И ту старуху из подвала тоже приведите!
Минут через десять стражники втащили в комнату Уду, наперсницу княгини, которую бросили на колени. Старуха негромко скулила от дикого ужаса. Ноги ее не держали. Она с безумной надеждой смотрела на княгиню, но та брезгливо отвернулась.
— Знаешь, кто я? — негромко спросил Самослав.
— З…з…знаю, — простучала зубами Уда. — Пощадите, ваша светлость! Я же не ведала ничего! Я же для княгини старалась… Чтобы у вас снова к ней любовь случилась…
— Тогда выпей тот пузырек, что у тебя охрана забрала, — усмехнулся князь. — Выпей и иди себе на все четыре стороны. Я тебе еще и денег на дорогу дам.
— Не буду я это пить! — побледнела та.
— Почему это не будешь? — изумился князь. — Непременно будешь. Бранко!
Воины схватили забившуюся в ужасе старуху, разжали ей рот и влили туда весь пузырек без остатка. Уда ненавидяще посмотрела на князя с княгиней, просипела что-то и рухнула на пол, закатив глаза.
— Ты вот этим самым приворотным зельем меня попотчевать хотела, дорогая женушка, — повернулся князь к бледной, как полотно Людмиле. — Точно это я сволочь? Или, может быть, это ты дура набитая? А?
— Прости! — бросилась ему в ноги княгиня, заливаясь слезами. — Прости, Само! Дура я глупая! Люблю я тебя! К Марии тебя ревновала. Боялась, что она детей моих со свету сживет. Мне сказали, что ее сын князем станет. Не прогоняй меня, Само! Если прогонишь, я себя жизни лишу! Прости!
— Князем станет Святослав, — поднял ее на ноги Само. — Таков закон. И прогонять я тебя не стану. Если прогоню, то все решат, что это ты меня отравила. Мы врагам такого подарка не сделаем. Пусть думают, что у нас любовь и согласие.
— Ну, раз так, то я согласна, — хлюпнула носом Людмила и быстро вытерла слезы.
— С чем это ты согласна? — удивился Самослав.
— С тем, что Мария второй женой станет, — ответила княгиня.
— Да кто бы тебя еще спрашивать собирался, — хмыкнул князь. — Ишь ты, согласна она! Госпожа Тофана доморощенная. Пойдем уже, люди ждут.
Ворота Белого города со скрипом раскрылись, и в бушующее людское море выехал князь на редкостной красоты аргамаке и княгиня на гнедой кобылке, которая сидела боком в странного вида седле. Эту лошадку, знакомую всему Новгороду, вел под уздцы конюх-обрин. Сзади выстроилась свита из бояр в роскошных шубах и высоченных шапках, а по бокам — стража, застывшая железными истуканами. Толпа замерла, разглядывая величественное зрелище. Картинка! Красивая картинка. Это было именно то, что хотел выдать князь горожанам. И у него это получилось. Горожане стояли с раскрытыми ртами, завороженные роскошью одежд и золотом убранства.
— Чего шумим, почтенные? — с легкой ленцой в голосе спросил Самослав. — Заняться нечем?
— Князь, живой! — охнул кто-то в толпе.
— Княгиня, живая! — вторили ему. — А мы думали, что убили тебя, матушка! Мстить хотели за тебя!
— Славьте своих богов, люди добрые! — сильным грудным голосом крикнула княгиня, и тут не было никого, кто не услышал бы сказанное ей. — Не слушайте смутьянов и бунтовщиков! Мы с князем живем в любви и согласии! А чтобы вы разделили эту радость с нами, пойдите и выпейте за наше здоровье! Все кабаки сегодня открыты будут, а казна оплатит выпитое! Счастливы будьте, люди!
Толпа восторженно заревела и бросилась к кабакам, чтобы успеть выпить на халяву, пока еще дают. Бунт был подавлен на корню, и только крепкие парни во главе со странно знакомым князю чернявым мальчишкой тащили каких-то двоих горожан в сторону окраины. Вид у пацана был очень довольный.
— Ты что творишь, женушка ненаглядная? — тихо, сквозь зубы спросил князь. — Ты чего это за мой счет весь город поить вздумала?
— Это ЕЕ лошадь! — свирепо посмотрела на него Людмила. — Это ЕЕ платье! У меня для верховой езды ни одного платья нет. Да как ты мог так меня перед всеми людьми опозорить?