Последний оборотень. Осколки снов
Шрифт:
Я схватила его зубами за рубашку и зарычала:
— Вставай! Я точно знаю, что говорю!
И тут, словно подтверждая мои слова, в землю вонзилась стрела прямо рядом с моей лапой. «Мы опоздали, — пронеслось у меня в голове. — Нам конец».
— Быстрее! — сон брата будто ветром сдуло.
Я бросилась за ним. Мы волками бежали неразбитая дороги, всё дальше и дальше в глубь леса, через самые густые буреломы и кусты, но всадники нас догоняли.
Всё смешалось. Я ничего не помню. Как долго мы бежали? Куда? Удалось ли нам оторваться? На эти вопросы даже в другой жизни я не получила ответ.
Последнее,
— Вот эти беглецы, господин, — человек в доспехах бросил нас, как пойманную дичь, к ногам своего господина.
Погорский сидел на огромном кресле, украшенном драгоценными камнями и узорами, выбитыми на золоте. Это кресло очень напоминало трон. Не многие из знати могли себе такой позволить. «Насколько же был богат этот человек?» — подумала бы я, если бы он не смотрел на меня, как на мусор, а я, как провинившаяся перед своим хозяином собака, склонила голову и сжалась от страха.
Я не хотела так стоять, я хотела сбежать, но какая-то неведомая сила пригвоздила мои лапы к полу. Возможно, этой силой был взгляд графа Погорского. Казалось, что его губы вот-вот тронутся и изо рта вылетят два коротких слова: «Убить их».
Но этого не произошло. Аристократ встал со своего трона и направился ко мне, присел рядом и тихо скал:
— А я ведь целых шесть лет тебя искал, относился к тебе, как к дорогой гостье, а ты мне так отплатила. И кто из нас теперь злодей?
Я хотела ответить, что, если бы я знала о его планах, точно бы проиграла в том бою, но…
Погорский отправился в Дёме, который тоже в волчьем облике прижимался к полу и едва слышно скулил. Его шерсть была вся в кровавых пятнах от многочисленных ран, а судя по алым каплям, периодически капающим на пол, некоторые из них ещё кровоточили. Моё сердце сжалось.
— А ты — просто шавка, которая не заслуживает прощения, — презрительно пробасил Погорский и ударил волка сапогом с такой силой, что тот покатился по полу, ударился о стену и не смог подняться.
Я хотела кинуться на помощь, но мои лапы, будто приросли к полу, страх сковал их стальными цепями, не давая мне сдвинуться с места. Хотела закрыть глаза, заткнуть уши, только бы не видеть и не слышать всего этого, но это тоже было невозможно. Что-то сковало меня, заставляя смотреть на мучение того единственного, кто мне был ещё дорог в этом мире.
Погорский снова пнул несчастного оборотня, а тот даже не попытался сопротивляться. Он катался по комнате словно мячик, тихо скуля от боли. А я… моё сознание рвалось к нему. Я хотела помочь, даже если придётся убить его мучителя; я не убийца, но тогда моё сознание было готово переступить через эту черту ещё раз, но сила, сковывающая меня, никуда не исчезала, она всё ещё держала в железных объятиях.
— И так он тебе дорог? — услышала я за спиной знакомый голос, а через мгновение рядом присел Вальдемар. — Твоя проблема в том, что ты пытаешься всё делать по-своему, никого не слушая и никому не подчиняясь. Это похвально, но за это нужно платить, а это и есть твоя плата.
— Он убьёт его? — только и сумела прошептать я.
— Конечно, так наш господин наказывает всех,
— Значит, я следующая?
— Нет, ты особенная. Наш хозяин не такой человек, чтобы просто так убить шесть лет поисков. Вряд ли, тебя убьют, но на твоём месте, я бы выбрал смерть.
Выбрал смерть… выбрал смерть… выбрал смерть…
Забивают до смерти… твоя плата…
Эти слова эхом повторялись у меня в голове, перемешиваясь с тихим бессильным скулением и смехом графа.
Я была на столько напугана, сбита с толку, зла на Погорского, что цепи, сковывающие меня, разорвались, но всё, что я смогла сделать, — только закричать…
Я проснулась…
Да, весь этот ужас оказался просто кошмарным сном. Какое счастье!
Похоже, во сне я превращалась, потому что была в человеческом теле.
Осмотревшись кругом, я поняла, что снова нахожусь в странном незнакомом месте. Сквозь дыру в потолке, обвитую диким виноградом, можно было увидеть небо. В стенах тоже виднелись дыры, сквозь которые так же проглядывали зелёные листочки. Всё в комнате было старым, изношенным, кое-где пыльным и в большинстве своём поломанным. Но как ни странно, это место больше всего мне напоминала какой-то сказочный, затерянный в лесах замок и внушало спокойствие.
— Я всё ещё сплю? — вслух подумала я.
Попыталась встать, но резкая боль в плече заставила меня вскрикнуть, но, опираясь на здравую руку, я всё-таки села на кровать, а точнее на ворох каких-то тряпок, старых, но, на удивление, не пахнущих жутко, как подобное старьё.
Послышался шум шагов на лестнице. Первым в эту комнатку забежал Дёма, а за ним ещё двое каких-то людей, парень, примерно ровесник брата, и девушка чуть постарше их.
— Где мы? — обратилась я к брату. — И что с твоей рукой? — добавила, обратив внимание на повязку на правом предплечье и завыв о первом вопросе.
— Это ничего страшного, — впервые за последнюю неделю радостно, почти беззаботно улыбнулся Дёма. — Мы же оборотни, заживёт.
— Я что, сплю? — следующий вопрос произнёсся чуть ли не шёпотом.
— Нет, — девушка дружелюбно улыбнулась и даже хихикнула, — это уже не сон…
========== Глава 28 Новое имя ==========
Я была в шоке от количества всего нового, свалившегося на меня в тот день. Мои старые убеждения рухнули, оставив только странную смесь чувств: тревоги, страха, радости, счастья, ненависти…
Охота на мифов, о которой годами твердили люди, оказалась всего лишь заблуждением слабо понимающих политику граждан. Я даже обрадовалась в начале, но потом… всё оказалось на много хуже, чем я думала. Оказывается, князья, издавшие у себя такой указ, ударились в просвещение, в науку. Им нужно было не истребить мифов, а изучить, придумать, как дать дюдям такие же способности, чтобы сделать человеческие войска по силам равным мифическим. Думаю, не нужно рассказывать, какими способами это делали. А убийство — это только прикрытие, хотя… было бы лучше, если бы мифов действительно просто убивали…