Последний оборотень
Шрифт:
— Понимаешь, я стал лучше понимать этот мир в шкуре вампира, — парень покачал головой. — И в том, что я знаю о твоих взаимоотношениях с вампирами, нет причин ненавидеть их всех. Родин хотел убить тебя, с этим никто не спорит. Но это повод ненавидеть только этого поехавшего упыря, а не всех остальных. Родин убил Риту. И снова то же самое. И он же организовал нападение на школу, благодаря отточенному веками умению убеждать не только людей, но и мифов. А ненавидишь ты всех. Даже меня сейчас хотела порвать на кусочки. Почему?
Оборотень тяжело вздохнула и опустила голову пытаясь собрать
— Разве это не нормально, что кто-то ненавидит своего естественного врага?
— Ну, на сколько я знаю тебя… ты не любишь то, что тебе навязывает кто-то, в том числе природа, борешься с тем, что тебе не нравится. А тут ты так просто это принимаешь? Не верю!
Денис прекрасно понимал, что сейчас провоцирует оборотня. Он не хотел этого делать, но другого выхода он не видел. Ангел должен был появиться, когда Анфа вляпается в ситуацию, из которой сама не сможет выбраться. Пусть на это было только предположением, а такой провокацией можно было добиться очень плохих последствий, причём для обоих, но в тот момент Денис просто не видел другого выхода, просто сидеть и ждать он не мог.
— С тобой всё больше и больше проблем, — пробурчала себе под нос девушка.
— Извини, я от природы любопытный, — вампир пожал плечами. — А эта мысль мне со вчерашнего дня не даёт покоя. И, по-моему, тебе самой выговориться хочется.
— А какая разница? — Анфа не поднимала глаза. — Ты всё равно не поймёшь. Ты же не был никогда зверем.
— И всё-таки?
— Ладно, но если посмеёшься, как это обычно делают люди, то я тебя укушу так, что мало не покажется.
— Хорошо, обещаю не смеяться, — легко бросил Денис с целью нарушить своё обещание.
— Я родилась уличным котёнком. И, знаешь, это больно, очень больно выживать на улице. Ты думаешь у милых котят жизнь хорошая? Да, у милых домашних пушистиков, а не драных грязных котят улицы. Надо мной любили издеваться как дети, так и дворовые собаки, просто потому, что они больше и сильнее, а я не могла им ответить тем же. Когда меня пожалели и забрали домой, я почти стала домашней любимицей и забыла обо всём. Я почти стала глупенькой домашней кошкой, которая верит в то, что весь мир добрый и пушистый, верила в сказки и захотела свободы, захотела стать дикой. Но вместо диких кошачьих племён из моих фантазий меня поймал оборотень и сделал такой же. Мои мечты и красивые фантазии разлетались по кусочкам, пока я тонула в собственной крови. Когда я поняла, кем стала и научилась превращаться, то очень захотела отомстить за эту детскую боль, но, к сожалению, оказалась слишком сильна для собак и мальчишек, хоть и очень сильно сдерживалась.
— А при чём тут вампиры? — прервал Денис, зная, что это ещё больше разозлит зверя.
— А ты не понял? — странно, но Анфа не злилась. Почему-то, когда она рассказывала о себе, её эмоции подавлялись. Парень, конечно, посочувствовал бы в другой ситуации, но тогда он был слишком увлечён идеей сильно разозлить оборотня, пока сам не осознавая, он отключил в себе чувства жалости и сочувствия.
— Не-а, не понял.
— Вампиры относятся к людям так же, как относились ко мне когда-то. Мне больно на это смотреть! — Анфа начинала выходить из себя.
— Я не отношусь
Анфа молчала.
— Просто скажи, ненавидишь или нет.
Молчание.
— Скажи.
Тишина.
— Скажи!
— Нет! Я тебя не ненавижу, если тебе так хотелось это услышать! — закричала Анфа. После этих слов она глубоко вздохнула, будто понимая, что ей нельзя злиться. В этот момент Денис понял, что, как и вчера, оборотню стало плохо от сильных эмоций. Она и сама это понимала. С её взбалмошным характером, она бы не прекратила бы орать и не сдерживаясь могла ударить парня за его глупость, сейчас ей могла помешать только боль.
— Тогда что?
— Не важно.
— Что? Почему ты так теперь ко мне относишься? — не унимался вампир.
— Потому что боюсь, — прошипела Анфа сквозь зубы, словно начиная понимать, что с ней делают. — Превращение всегда что-то ломает в тебе, меняет в худшую строну. У меня характер не был таким дрянным до превращения, я была ласковой домашней кошкой, верящей в сказки. Саша стал угрюмым, замкнутым и законченным перфекционистом. Я боюсь того, что сломалось в тебе. Не верю, что вампиры так сильно отличаются от оборотней, что после превращения остаются прежними
Анфа ответила на этот вопрос, хоть и тяжело дышала толи от нахлынувших чувств, то ли пытаясь подавить боль. Она понимала, что с ней делает этот вампир, но не собиралась сбегать или сказать о том, что знает его планы, а просто смирилась, надеясь, что он знает, что дает.
«Плохо, — подумал Денис. — На эту тему вопросы кончились, но осталась же чуть-чуть. А если….»
— Может, сегодня ты знаешь ответ на мой вчерашний вопрос? — завил он. — Что случилась на конкурсе?
— Да, ничего! Ты надоел уже этим вопросом! — заорала Анфа уже не в состоянии сдерживать эмоции. Странно, что вопрос, вызвавший ещё вчера смущение, в новой буре эмоций выбрал именно гнев.
Это было последней каплей. Случилось то, чего добивался вампир. Девушка снова вскрикнула от боли и упала на колени.
— Зачем ты это делаешь? — простонала она.
— Потому что так нужно, — без эмоционально заявил вампир, мгновенно оказавшись рядом и положив ей руку на плечо.
— Так объясни, почему это так нужно!? — закричала девушка со слезами на глазах.
Парень открыл рот, но не чтобы ответь, а чтобы закончить свою пытку, но не смог. Земля ушла у него из-под ног, он упал, почувствовав, как всё вокруг содрогнулось. Что это? Землетрясение? В месте, где, по географическим сведениям и картам одно из самых безопасных мест от них.
Попытавшись подняться, Денис услышал, как хрустит снег. Этот звук почему-то заставил его вздрогнуть. Вампир быстро приподнялся и глянул в ту сторону, откуда исходил звук. На снегу, скрутившись в клубок, как кошка, спиной к нему лежала Анфа ещё в человеческом облике и дрожала, скорее всего от боли, а рядом с её головой на снег присел ангел. Он что-то нарисовал пальцем на снегу и провёл по рисунку тыльной стороной ладони по по направлению к девушке. В первое же мгновение, она вздрогнула, а потом перестала дрожать.