Последний остров
Шрифт:
Все с интересом наблюдали, как темная полоска крови полезла вверх по стержню. Она уверенно миновала первую четверть, вторую, половину третьей и чуть не добравшись до четвертой, остановилась на отметке рядом с цифрой семьдесят два.
— Неплохо, — проговорил хранитель. — Очень неплохо. Честно тебе скажу, на острове я и не видел людей с таким качеством крови. Максимальная отметка, которую мы тут зафиксировали, это семьдесят. И работал тот тип мусорщиком!
Старик взял ватку, смочил ее спиртом и подал Колянычу, чтобы тот приложил ее пальцу, после чего повернулся к парням.
— Теперь
Небольшие манипуляции с заменой стержня и уколом пальца, и вот капля крови библиотекаря капнула на прибор.
Все опять смотрели на ползущую вверх "температуру", которая остановилась на отметке шестьдесят пять.
— А почему меня меньше, чем у него? — удивился Вилен.
По его голосу было заметно, что библиотекарь сильно уязвлен.
— Ничего страшного. Это норма, — откликнулся старик. — У вас всё в пределах нормы. Этот тест никогда не был главным и сейчас точно не является. По этим данным можно судить только, что вы двое — нормальные люди. А верхняя часть — для избранных — таких уже в мире, наверное, не существует. Они теперь или на берегу или в Ковчеге.
— Подождите! — подал голос Коляныч. — Так что там с Ковчегом? Вы не договорили про него.
Старик, который уже заменил стерженек в приборе и готовился уколоть палец Агея, повернулся к бывшему рабу:
— А что ты хочешь знать?
— Ну, вы говорили, что они по радио сообщение передают. А потом что было?
— А потом ничего не было. Первые месяцы сидели, как на иголках. Дрожали. А потом успокаиваться начали. Радист, пока был жив, слушал радио и ничего нового из Ковчега не услышал. Это я точно знаю. Спустя годы тут все даже до того успокоились, что шутили на этот счет. Говорили, что люди с побережья добрались до Ковчега, но воскресить никого не смогли, ибо все спящие там протухли уже. Смогли только запустить это сообщение и теперь призывают со всего света дураков, которые будут теперь там на них спину гнуть. Вот такие тут шутки были на этот счет.
— Значит, — уточнил Коляныч. — Вам неизвестно что с этим Ковчегом?
— Никому тут не известно, — кивнул старик, поворачиваясь к Агею.
Он уколол его палец, подвел к прибору и капнул на черную метку.
Красная кровь тут же быстро побежала вверх. Она миновала первые две отметки и, обогнав показатель Коляныча, преодолела третью отметку и побежала выше. Агей, открыв рот, с изумлением смотрел, как тонкая красная черта дошла почти до верха, остановившись на цифре девяносто семь.
Хранитель, словно не веривший своим глазам, повернулся к парню. Он хотел что-то сказать, но только молча открыл рот.
— Подождите, — хриплым голосом сказал старик. — Тут чего-то не то. Давайте еще.
Он быстро выковырял стержень из прибора, заменил его и опять капнул каплю крови. Красная линяя устремилась вверх. На этот раз она остановилась на цифре девяносто восемь.
Все молчали. Коляныч смотрел немного удивленно, но Вилен уставился на парня так, словно видел в первый раз.
Старик, выглядевший совершенно растерянным, молча вытащил стержень и еще раз вставил новый.
Опять капля крови капнула на черную отметку, а красная полоска быстро побежала вверх. И снова
Старик несколько секунд молчал, а потом сказал, глядя на поднос:
— Я даже не знаю, что сказать. Такого я никогда не видел и даже не подозревал, что такие люди остались.
— Так это что? — спросил Вилен. — Получается, что он умнее всех?
— Нет, конечно. Это показывает, скорее, потенциал человека. Он может как стать мудрецом, так может и лечь в лужу и пускать там пузыри. Но все-таки вероятность, что он станет человеком с большой буквы, у него гораздо выше, чем у вас.
— Меня направили работать в мостильщики, — сам не зная зачем, сказал Агей.
— Ну, а ты как хотел? — хмыкнул хранитель. — Наверху только солома и дерьмо плавают. Драгоценные камни на дне лежат.
Парень не очень понял, о чем это тот, но старик взял его за руку.
— Скажи! Кто твои родители?
— Я не знаю, я сирота. Мне сказали, что они умерли.
— Брехня! Там тебе расскажут.
Старик отпустил руку и отвернулся.
— В принципе, можно найти о них сведения в архивах, но смысл? — говорил он, словно разговаривая сам с собой. — Это время займет, да и сейчас уже не важно. Хотя… Если бы я знал, где искать… Мне бы таких парней штук пять и если заняться ими… Мечты… Да и толку, если не знаешь, куда дальше идти… В прошлое уже не вернуться.
Он вскинул голову, словно очнулся.
— Вот, что, парни. Не обращайте внимание. Это так, — он кивнул на прибор. — Чепуха. Я вон, получеловек, стал хранителем. На острове у всех начальников, эти показатели едва выше пятидесяти и ничего — они тут правили-командовали.
— Так что не бери в голову, — сказал он Вилену. — То, что у тебя кровь ниже, чем у него, — старик кивнул на Коляныча. — Это ничего не значит! Ты вполне можешь стать мудрецом и открыть свою философскую школу или что-то подобное. Думай головой и будет тебе счастье!
Старик обвел парней взглядом.
— А теперь, давайте, ребята, прощаться. Вам пора. Берите золото и бегите с острова. А то, не ровен час, проклятый Галактий разберется как с орудийной башней управляться. И мне не хотелось бы, чтобы он начал испытывать ее, стреляя по вашей яхте, когда вы отплывете.
— Да, действительно, мы засиделись, — сказал Коляныч.
Все они повернулись и направились к выходу из комнаты. В другой комнате, проходя мимо телескопа, Коляныч снова приник к окуляру. Посмотрев немного, он отстранился и взглянул на хранителя:
— А столько от острова до берега?
— Понятия не имею. Я никогда об этом не задумывался. Но если он тут виден, то думаю, путь на яхте туда займет считанные часы. Ты умеешь управлять яхтой?
— Умею, — кивнул Коляныч.
— Тогда вы быстро доберетесь. Я этого вам искренне желаю!
Выйдя из комнаты, они установились у тускло освещенной кабины лифта.
— Это лифт? — кивнул на нее Коляныч.
— Да, — ответил старик. — Только вы на нем спуститься не сможете. На первый этаж он не идет, а спускается прямо в подвал. Там помещения, которые использовали хранители и подземный ход, которым мы проникали в башню. Из подвала на первый этаж не выйти. Лучше вам уйти тем путем, как вы пришли сюда.