Последний отбор. Смотрины для строптивого принца
Шрифт:
– Никакая королева не имеет права приказывать магам цитадели, что им делать в свободные от смотрин часы, – жестко отрезал Стай. – А на поле ты ходишь в свое личное время. И не забывай, я тоже буду там и молчать не стану.
– То есть… – вот теперь мне все было ясно, – мы объявляем королеве партизанскую войну и на острие авангарда ставим меня?
– Не королеве, а глупым и старомодным правилам, которые унижают достоинство настоящих мужчин, – убежденно заявила Альми. – Потому что каждый зрелый и умный мужчина вполне способен выбрать себе подругу самостоятельно, без чужих советов и тем более давления. Девушкам такие отборы тоже причиняют лишь моральные травмы, принуждая действовать не свойственными им способами. Скромным и гордым женщинам невыносима необходимость выставлять напоказ свои достоинства
– И как мы ни крутили, но, кроме тебя, помочь им больше некому, – прямо заявил наставник. – А ваша дружба, доверие и возможность спокойно поговорить в поле помогут победить в этой тайной борьбе.
– А если королева узнает об этих совещаниях? – Я пыталась сопротивляться изо всех сил, очень опасаясь стать посмешищем для всего материка.
– Сама пойдет на Харгедор или пошлет кого-то из своих шутов? – презрительно фыркнул Стай. – Не волнуйся, туда ее шпионам хода нет, как и в этот замок. Здесь сильная защита, и сегодня ночью ее обновят. А ты доедай, и начнем тренировку. У тебя должны быть готовы вежливые и логичные ответы на все шпильки ее величества.
– Но я еще не согласилась!
– Да-а? – недоверчиво протянул учитель. – Тогда откажись. Скажи мне прямо сейчас, что не желаешь помочь друзьям, с которыми спина к спине два года простояла в поле, что бросишь их в самый трудный момент.
– Но ведь они… – На глазах вскипели слезы еще не изжитой обиды.
– Не сразу поняли, как подло обманули их родственники? – насмешливо прищурился Стай, но в его голосе добавилось огорчения, как бывало, когда я неправильно решала задачку. – Не поверили, что самые близкие люди могут обойтись с ними так безжалостно, одним махом лишив и любви, и всех надежд? Запутались в чужих интригах и сделали шаг, к которому их упорно и умело подталкивали, – поссорились с тобой. Хотя Эстен интуитивно чувствовал неправильность происходящего, подсознательно сопротивлялся, казалось бы, неоспоримым доводам и фактам. Поэтому счел тебя предательницей, клюнувшей на его статус, и по-детски обиделся. Но ведь ему всего двадцать три года, Гинни, а парни в этом возрасте всегда моложе сверстниц. Не телесно, а в осмыслении житейских дел и проблем.
– Но он был такой злой… – еще пыталась спорить я, хотя уже приняла правоту учителя.
– Да. Но все же пришел просить прощения, – тихо подсказала Альми. – Хотя не просил его ни у кого и никогда.
И это мне тоже было известно, только прежде я не знала причин такой надменности. Вернее, не понимала, что это не высокомерие сноба, а защитная броня мальчишки, брошенного родными людьми в пасть безжалостным сплетникам и моралистам.
– Ну? Как ты решила? – поторопил меня Стай, подождал несколько секунд и спокойно похвалил: – Вот и умница. Я в тебе и не сомневался. И помни главное: это будет настоящий бой, считай себя вышедшей в поле. Ни на миг не убирай щитов и никого не подпускай слишком близко. Любая из невест, служанок или фрейлин может оказаться замаскированным шептуном или винтом.
Глава седьмая
Время вдруг помчалось стремительно, и вскоре я начала сомневаться, что мы все успеем приготовить к сроку. Хотя вокруг постоянно мелькали подгонявшие новые наряды портнихи, укладывавшие сундуки служанки и маги, показывающие возможности принесенных амулетов. Не обращая на них никакого внимания, за мной тенью следовала Альми, задавая каверзные вопросы приторно-сладким голоском, похожим, по ее мнению, на королевский:
– Зачем вы явились на отбор, милочка? А как вы относитесь к Райвенду? Вы понимаете, что невеста принца должна соответствовать званию принцессы? А вы умеете вышивать гладью? А танцевать? А скакать на лошади? Принцу нужна самая лучшая жена!
И я должна была отвечать быстро, учтиво и почтительно, не забывая об искренности, которую королева всегда проверяла особым амулетом.
Немного легче стало к вечеру, когда прибыла бабушка Манефа.
Невысокая, худенькая старушка сразу внесла в дом особенное умиротворение и порядок, хотя, казалось бы, не приложила к этому никаких особых усилий.
– Красавица моя, цветочек лазоревый, – едва войдя в дом, обняла меня и всучила туесок с душистой малиной. – Попробуй, какая сладкая! А похорошела-то! – всплеснула сухими ручками, увидев Альмиссу. – Малыши-то спят небось? Ну, для них это пока главное дело. Ничего, вот скоро побегут, сразу покажут в доме все лишнее. Чего разгалделись! – неожиданно строго прикрикнула на портних, выбирающих кружево к бальному платью. – Больше тут ничего не нужно. И нечего хозяйке в бока булавки втыкать, к ссорам это. Манекен привезите, над ним и измывайтесь.
А разогнав всех из гостиной, присела к столу, сдернула выходной чепец и тепло улыбнулась, словно солнышко после грозы выглянуло.
– Ну, рассказывайте, что за страсти тут у вас творятся.
И мы с Альми дружно, как примерные ученицы на экзамене, доложили ей обо всем произошедшем, не упустив ни одной подробности.
– Совсем наши лорды обнаглели, – дослушав, расстроенно возмутилась Манефа. – Взяли моду выбирать себе невест, как скотинок бессловесных на ярмарке. И зубы посмотреть, и круп пощупать… а несчастная девица стой, красней и слова поперек сказать не смей. И какая только подлая гадина придумала им такую забаву? Но не женщина, точно. Ну а если все же и женщина, то злая старая дева либо мамаша заботливая, которой одно только и нужно. Чтоб невестка все умела, целый день вертелась белкой в колесе, а вечером перед мужем вытанцовывала и при этом напевала и вышивала. Иначе ради чего эти лорды бедных дев как новобранцев на разные умения проверяют – и бегать, и прыгать, и чертом ходить? А про самый главный дар – любить беззаветно, но не безответно, напрочь позабыли.
– Вот потому мы и хотим всем показать, – согласно кивнула ей Альми, – как ошибочен и мерзок этот обычай. Но одной, без помощницы, нашей Гине там не выстоять. Первой компаньонкой будет целительница цитадели Калиана, она никому не позволит отравить или опоить нашу Гинни. Но нужна еще женщина, которую никто не переманит и не запутает.
– Так для того я и приехала, – уверенно объявила старушка. – Разве можно отправить кровиночку в одиночку в тот гадючник? Ну, давайте ваш чай и рассказывайте, кто чем известен из королевских подхалимов? Про ее величество не нужно, с нею мы уже встречались…
Слушая рассказы Альмиссы про известных мне и незнакомых леди и лордов, я все отчетливее понимала, как прав был Стай, говоря, что это будет такой же бой, как на дорогах Харгедора. И с огорчением осознавала собственную незаменимость. Как юной Савилле никогда не справиться со стаей крысаков или кабаняк, так не выстоит она и перед напором королевы, уверенной в своем праве вершить чужие судьбы. И это понимание внезапно успокоило меня и направило мысли в другую сторону. Я больше не думала о том, что скажут досужие сплетники, меня волновали слова, которые во всеуслышание скажу я сама. Вернее, их проникновенность, сила и действенность.
– Пойду немного посплю, – поднялась я с кресла, не дослушав обсуждение характера главной советницы ее величества, пронырливой и неискренней леди Оттавии. – Мне ночью работать.
Собеседницы на миг смолкли, согласно кивнули и снова погрузились в мир высоких интриг, подлостей и измен.
Разбудили меня крики и непонятный шум, а открыв глаза, я и вовсе растерялась. По моей спальне, куда даже камеристка никогда не входила без разрешения, бегала целая толпа женщин, которыми командовала Альми. В одной руке она держала ребенка, в другой – платочек, и махала им этой толпе, как дирижер полкового оркестра.