Последний Паладин. Том 5
Шрифт:
— Погибли, — спокойно ответил я.
— Все? — уточнил старик.
— Все, кто открыто не согласился с нашей свободой, — кивнул я, продолжив с любопытным взглядом расхаживать по помещению.
— Хм-м, и ты все еще жив… — почесал бороду старик, — откуда ты говоришь?
— С севера.
— С севера он, — ворчливо передразнил меня Карл, — сомнут твой бунт без поддержки Маркус с севера. Не знаю, какую технику или артефакт ты используешь, но в одиночку выстоять против «них» не получится, — наконец, выдал заключение
После чего указал мне рукой в сторону выхода, но я и не думал уходить.
— Ты что не расслышал? — напрягся покрасневший старик, — за оборотом осколков следят тщательнее, чем за девственностью принцесс! Уберут тебя и мне конец. Я не собираюсь рисковать делом всей своей жизни ради поца, который и недели не проживет.
Я хотел было разбить иллюзии старого затворника относительно девственности принцесс, которая была не актуальна уже семь сотен лет назад, но вместо этого с улыбкой произнес: «Прекрасно расслышал» и потянулся рукой к матово-черному амулету, лежащему на одном из стеллажей.
— Ты что угробить нас решил?! — вскинулся старик и замер на полпути, глядя, как я невозмутимо кручу в руках черный осколок, а вытекающая из него разрушающая Стихия Смерти не причиняет мне никакого вреда и, сделав оборот вокруг моей руки, возвращается обратно в осколок.
— Невозможно… — отвисла челюсть старика, когда я успокоил стихию и без каких-либо последствий положил осколок на место.
— К-кто тебя этому научил? — деловито подобрался старик с совсем другим взглядом.
— Тебе его имя ничего не скажет. Он давно мертв, — пожал я плечами, и старик понятливо кивнул, но азарт в его глазах только распалился.
— С какой стихией сможешь повторить этот фокус? — хрипло поинтересовался старик, не очень успешно скрывая свой интерес.
Есть попадание на крючок. Осталось только… подсечь.
— С любой, — улыбнулся я и взял со следующего стеллажа ярко-голубой вибрирующий осколок с тысячами сверкающих внутри стихийных молний.
Когда я вернулся в кабак, то Федора, Мартына и Михи тут уже не было. Выбравшись наружу, я уже собрался отправиться прямиком к желтой зоне, но тут вдруг понял, что не ощущаю в тенях попугая.
Время в карманных пространствах течет несколько иначе и, похоже, пернатый восстановился раньше, чем я закончил и пошел погулять.
А особенности прогулок у моего фамильяра обычно весьма специфические. А тут вместо неба над головой горная порода…
Опасно, город-то красивый.
С этой мыслью я поднял взгляд на защитный купол и попытался сопоставить его мощность с количеством энергии, которую я выдал своему попугаю.
И расклад оказался не в пользу купола.
С тяжелым вздохом я потянулся к своему попугаю с приказом вернуться, но тот не только меня не послушал, а еще и закрыл мне обзор!
— Ах ты, гаденыш пернатый, — покачал я головой и сконцентрировавшись, выделил в тысячах витающих вокруг стихийных ответов нужный, и со всех ног побежал туда.
Три знакомых пролета и нырок в здание с табличкой «казармы» заставили меня напрячься.
Женские визги и пробегающие мимо девушки в одних полотенцах поверх голого тела заставили испытывать острое чувство дежавю.
А когда после нескольких поворотов по уже до боли знакомым коридорам я остановился у двери женской душевой, сомнений не осталось вовсе.
Мой попугай — извращенец.
Глава 13
Из вежливости, как истинный джентльмен, я постучал два раза и только после этого зашел внутрь.
Минуя три стройных ряда шкафчиков, я оказался в душевой зоне и остановился.
Все до единого душевые краны были открыты. Мирно журчала вода, разнося брызгами стихийную энергию воды по всей душевой.
В воздухе витал пар, сквозь который в центральном душевом блоке угадывался смутный женский силуэт.
Не поверив своим глазам, я протер их и глянул еще раз.
Нет, зрение меня не обмануло.
Девушка невозмутимо продолжала мыться, несмотря на то, что на ее обнаженном мокром плече сидел намыленный попуг.
Пернатый извращенец, блаженно закатив зенки, принимал поглаживания неизвестной особы и задорно напевал песенку:
Чистим перья, чистим зад,
Чтоб устроить тут всем ад!
Моем клювик, моем перья,
Пустим тварей на соленья!
Чистим перья, чистим зад,
Скоро сдохнет, стар и млад!
Клювик мой и перья мой,
Всех схороним под горой!
— Чистим перья, чистим зад… — начал заходить на третий куплет попугай и в этот я громко кашлянул в кулак.
Песенка тут же прекратилась, округленные зенки попугая открылись.
Один глаз уставился на меня, а второй, видимо, нашел обзор поинтереснее.
— У девушки соски стоят… — добил рифму попуг и тут же перелетел ко мне на плечо.
Уже сухой, забавно взъерошенный и с виновато опущенными глазами.
— Какое миленькое создание, — хихикнула вышагнувшая сквозь паровую завесу черноволосая девица с обмотанным вокруг идеальной талии полотенцем, — ваше?
Витающие вокруг стихийные частицы воды стекались к ней и, окутывая ее стройные ножки по спирали, впитывались внутрь источника. И происходило поглощение столь естественно и грациозно, что на короткий миг я даже подумал, что ошибся.
Но нет. Родной стихией, стоящей передо мной одаренной, определенно была Смерть.
— Да этот пернатый мой, — невозмутимо кивнул я, — он вам помешал?