Последний Паладин. Том 6
Шрифт:
— «Они»?
— Те, кто столетиями выслеживал и уничтожал все свидетельства существования Падшего Ордена, а заодно и отправлял на тот свет тех глупцов, кто осмеливался не считать его Падшим. В последний раз я слышал о таких смельчаках лет тридцать назад… — призадумавшись, заявил Вепрь, — и полагал, что всех уже давно истребили, а потому шел по следу «их» действий, и этот след вывел меня к седьмому району. Но когда я попытался зайти глубже, то получил предостережение. «Их» почерком. Почерком, который я ни с чем не перепутаю.
После этих слов Вепрь отвел взгляд, сунул подрагивающую
Сделав легкую паузу, убедился, что я не против, и жадными глотками опустошил его на треть и поставил рядом.
В полной тишине, которую нарушал лишь приглушенный гул лопастей вертолета, я швырнул монетку здоровяку.
Сделав с десяток оборотов, она опустилась в подставленную широкую ладонь Вепря, и тот, со странной полуулыбкой, провел ногтем по старым царапинам.
— Сорок семь лет назад «они» убили моего деда, — медленно поднял взгляд Вепрь, — у старика была антикварная лавка с коллекцией из сотен разнообразных предметов с символами Падшего Ордена. Он прекрасно знал, что они означают, и занимался активным поиском и реставрацией новых экземпляров, невзирая на опасность. Довольно долго и успешно занимался… пока однажды к нему в лавку не пришли «они». В итоге жизнью расплатился не только мой дед, но и все взрослые члены нашего Рода, знакомые, соседи и даже простые покупатели. За одну ночь три сотни людей просто перестали существовать, и всем было на это наплевать. Из той проклятой коллекции осталась лишь эта монета, которую я сохранил как напоминание о том, что стало причиной уничтожения всех, кого я знал и любил, — скрежетнул зубами Вепрь и вновь приложился к бутылке.
— Проклятой коллекции, говоришь, а ты знаешь, по какой причине ее собирал твой дед? — спросил я.
— Нет, и знать не хочу! — зло фыркнул Вепрь, — Из-за этой гребаной коллекции все погибли! Из-за нее мы с братом лишились всего и попали в сиротский приют, из которого живым вышел только я один! И эта клятая монета служила олицетворением всего этого дерьма, — сплюнул он, сжав монетку в кулаке, — но, когда ты приперся в квартал и забрал ее у меня… я вдруг осознал, что за прошедшие годы ненависти к деду больше не осталось. Я так и не понял, зачем он хранил все то запрещенное Орденское дерьмо, но ненависти к старику больше… нет.
— Тогда можешь оставить монету себе, — кивнул я.
От моих слов Вепрь вздрогнул, разжал кулак, посмотрел на монетку и протянул мне.
— Ну уж нет, — хмыкнул он, — Мой старик бы хотел, чтобы этой хренью владел тот, кто все еще верит, что Орден не пал.
— А ты разве не веришь? — улыбнулся я, — ведь за столько лет ты ее так и не выбросил.
— Пф-ф, еще чего! — по-звериному оскалился Вепрь, — Ты вообще меня слушал?! Я же сказал, это напоминание о ненависти!
— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? Почему несмотря на попытки доказать обратное, держишь ее так бережно, словно она хрустальная? — спокойным голосом спросил я, — зачем помог с поиском второй монеты?
— Из прихоти, — хмыкнул здоровяк.
— А может, надеялся вернуть себе монету или подсознательно желал искупить вину перед дедом за годы ненависти? — предположил я с ироничной улыбкой.
—
— Не заберу, можешь выбросить, если хочешь, — пожал я плечами, — только перед тем, как это сделаешь, я тебе кое-что скажу. Возможно, твой дед хранил эту монету потому, что верил, что кроме врагов Ордена, ее могли увидеть и те, кто в нем состоят. Например, Паладин.
— Смешная шутка, — в голос засмеялся Вепрь, — дед бы оценил.
Только вот я не смеялся, и странно посмотревший на меня Вепрь сжал монетку в кулаке и бережно положил во внутренний карман.
Я же откинулся поудобнее и сладко потянулся.
— В любом случае спасибо за честность, — благодарно кивнул я, — а за Мрака не переживай, он на такую херню обижаться не будет.
И в этот момент замигал мой коммуникатор.
Эх.
И суток не прошло с тех пор, как я поделился с ней экстренным каналом связи, а она уже трезвонит.
— Что такое? — ответил я на звонок, — неужели Лекса узнала, что ты хотела ко мне в сексуальное рабство?
— Да не хотела я! — в голос возмутилась Валерия Огнева, после чего чуть спокойнее добавила, — И нет… она пока не узнала…
— Кхм… — задумался я и иных вариантов в голову не пришло, — тогда в чем чрезвычайная ситуация?
— Вика! — на выдохе выпалила Лера, — я ей случайно проболталась, как обошелся со мной Вильгельм, и она решила действовать сама!
— Стой… как действовать?
— Эта дура собралась воспользоваться терминалом и потребовать у Аргуса его изгнания напрямую! Я не смогла ее остановить, а ты говорил, что это может быть опасно… вот я и…
— Бля-я-я-я-я, — протянул я и устало потер переносицу.
Не хватало еще, чтобы она там откинулась. Я тут, понимаешь ли, работаю над тем, чтобы сократить количество неправильных голосов, а она решила уравнять мои старания?
Вот почему так сложно слушать меня и делать так, как я говорю?
Неужели я так много прошу?
— Маркус… что мне делать? — слегка паникующим голосом спросила Валерия.
— Уже ничего, дома сидеть, — вздохнул я, — ванну прими, цветочки полей.
— Так, тут только кактусы… — донесся озадаченный женский голос, но я уже не слушал и завершил звонок.
После чего отстегнулся, встал на ноги и заглянул в кабину пилота. Мой взгляд скользнул по местности, которую мы пролетаем. Еще недалеко улетели, хорошо.
— Меняем курс? — деловито спросил Лев.
— Немного, — кивнул я, сверяя местоположение с картой, — возьми влево на шестьдесят градусов и высади меня через три минуты, — указал я рукой.
— Ладно… — послушно исполнил маневр Лев, — но в этой части города у нас нет разрешенных мест для посадки.
— С этим не парься, просто возьми чуть ниже, мне парашюта хватит, — буркнул я и, вернувшись в салон, рывком открыл дверцу.
Поток ледяного ветра ворвался в салон и вбил обратно в сидение попытавшегося встать Вепря.
— Почти на месте… — не очень уверенно выпалил Лев, и вертолет снизил высоту, после чего пилот озадаченно добавил, — постой, босс, но тут же нет никакого параш…