Последний подарок богини

Анфимова Анастасия Владимировна

Уже знакомый Алексу усатый стражник со скучающим видом слушал женщину, скользя вокруг равнодушным взглядом. Один из воинов стоял у двери, не давая наиболее любопытным вломиться в дом. Второй расхаживал по прихожей. Подойдя к телу мордоворота, лежавшего у входа в большой зал, он присел на корточки и стал пристально его разглядывать.

– Я так испугалась, что спряталась в комнате, - вдохновенно врала Далная, как вдруг её речь прервал взволнованный возглас.

– Это же Дум Валун!

– Что?
–

встрепенулся обладатель замечательных усов. В толпе тоже послышались редкие возгласы.

– Валун! Здесь сам Валун!

Очевидно, некоторым горожанам это имя что-то говорило.

Стражник у двери покинул свой пост и поспешил к приятелю.

– Где?

– Да вот!
– тот встал, указав на труп здоровяка с головой питекантропа.

– Кто его убил?
– резко спросил у женщины усач.

Хозяйка застыла с раскрытым ртом, беспомощно глядя то на Александра, то на своего обалдевшего охранника.

– Акулий Зуб!
– громко сказал юноша.

– Ты убил самого Дума!
– восхищенно воскликнул стражник.

– Он герой, если завалил такого противника, - добавил второй.

– Кто такой этот Кирпич?
– вполголоса поинтересовался Алекс у стоявшего рядом Корнелла.

– Призовой боец. Говорят, один из лучших.

– Расскажи, как это было?
– допытывались воины у вставшего в ступор охранника.

Тот что-то беспомощно мычал, водя руками, словно раздвигая ветки, и беспомощно смотрел на Далнаю. Но, несмотря на свой богатый жизненный опыт, она тоже растерялась, не зная, что сказать.

Положение спас Гернос. После легкого толчка Александра, он громко заявил:

– Не приставайте к человеку. Не видите, он еще в себя никак не придет?

Тут все посмотрели на лекаря. Женщина и Акулий Зуб с благодарностью, стражники и зрители с любопытством.

– Последний налетчик попал ему дубиной в лоб, - пояснил евнух.
– Вот от этого он еще плохо соображает.

Обрадованный укр тут же нащупал у себя на лбу шишку и скорчил болезненную гримасу. Не скрывая разочарования, воины оставили его в покое и стали расспрашивать Корнелла. Сын советника подтвердил слова Далнаи, но заявил, что схватки Акульего Зуба и Валуна не видел. Только Алекс смог немного удовлетворить их любопытство. Но и он не заметил всех подробностей, так как в это время сцепился с одним из налетчиков.

Кроме драки между охранником борделя и призовым бойцом нидосских правоохранителей ничего не интересовало. Да и так все ясно. Вооруженные люди проникли в чужой дом явно не с добрыми намерениями. Хозяева и их гости смогли помешать этому. Нападавшие убиты, а детали в этом случае никого не интересуют. Другое дело, если бы среди них оказался кто-то из уважаемых горожан. Или если бы нашелся приличный человек, решившийся выдвинуть

какое-то обвинение против хозяйки "Сладкого родничка". В этом случае городская стража еще попыталась бы докопаться до истины. А так: одним бродягой меньше, одним больше, даже если это призовой боец. Это занятие не считалось в Нидосе достойным.

Законы запрещали устраивать поединки насмерть. Но среди горожан и гостей находилось немало любителей подобного рода зрелищ. Поэтому схватки устраивались в частных домах, кабаках, богатых усадьбах или прямо на улицах. Власти знали об этом, но закрывали глаза до тех пор, пока устроители боев не начинали откровенно наглеть. Тогда на Даруфских золотых рудниках прибавлялось каторжников, а призовые драки на какое-то время опять уходили в тень. Здесь имелись свои "звезды", любимцы публики, чьи достоинства и недостатки обсуждались фанатами в жарких спорах, нередко переходящих в мордобой. Тем не менее, участие в призовых боях считалось делом постыдным, словно игра на уличных представлениях или занятие проституцией. Вот почему никто из стражников и горожан не горевал по поводу смерти Дума Валуна.

Городские рабы привели запряженную осликами тележку, куда уложили труп несчастной Синицы и незадачливых налетчиков. После чего стражники удалились, еще раз высказав восхищение отвагой Акульего Зуба и пожелав Далнае всего наилучшего.

Охранник все еще находился в тихом ступоре из-за большой дозы снотворного, удара по лбу и неожиданно свалившейся славы. Поэтому Александр решил сам закрыть дверь. Тем более что среди зрителей он углядел знакомого мальчишку с их улицы.

– Ты сын Руаля суконщика?

– Да, господин Дрейк, - ответил тот, выбираясь из-за спин старших товарищей.

– Сбегай в харчевню Кирсана на площади Усатой рыбы и попроси для меня кувшин даросского, - Алекс протянул мальчишке три больших медяка.
– Сдачу можешь оставить себе.

– А можно мне потрогать меч, которым убили Валуна?
– стал набивать цену маленький нидосец.

– Конечно!
– заверил его юноша, чей язык уже превратился в наждак, а в горле пересохло как в банарской пустыне.
– Чем скорее принесешь, тем скорее потрогаешь. Я сам попрошу за тебя Акульего Зуба.

Мальчишка винтом ввернулся в толпу.

– Все, уважаемые, - проговорил Александр, обведя зрителей усталыми глазами.
– Госпоже Далнае надо успокоиться, подсчитать убытки и разбудить рабов.

Задвинув засов, он подошел к охраннику.

– Когда придет парнишка, дай ему потрогать свой меч. Пожалуйста.

– Хорошо, - кивнул тот.
– Господин Алекс.

Столь вежливое обращение от заносчивого укра прозвучало так неожиданно, что юноша слегка удивился. Скрывая это, он повернулся к Корнеллу.