Последний поход (Последний поиск)
Шрифт:
Слова Мудрости наконец успокоили меня. Я опять закрыл глаза, чтобы просто поблагодарить Господа за это чудесное переживание и за жизнь, которую Он даровал мне. И тут я вновь увидел Его славу, и мою душу наполнили все эмоциональные переживания предыдущего поклонения. Слова Господа, обращенные ко мне, звучали так четко и громко, что я не сомневался в том, что слышу их своими ушами: «Я никогда не оставлю и не покину тебя».
«Господь, прости мне мое неверие, — отвечал я. — Пожалуйста, помоги не никогда не оставить и не покинуть Тебя».
Хождение с Мудростью
Я открыл глаза. Мудрость
Затем Мудрость отпустила меня и пошла по направления к выходу. Я нехотя последовал за ней. Мне вспомнилось радостное возбуждение от битвы и восхождение на гору. Это было захватывающе, но все же никак не могло сравниться с присутствием Господним и тем поклонением, которое я только что испытал. Решение покинуть это место было для меня самой большой жертвой, которую я когда-либо приносил. Затем я вспомнил, какие изменения происходили внутри меня, удивляясь, как я мог забыть об этом так быстро. Я стал думать о той великой борьбе, которая бушевала внутри меня: между тем, что я вижу своими физическими глазами, и тем, что я вижу своим сердцем.
Я пошел немного быстрее и оказался рядом с Мудростью: «Я молился 26 лет о том, чтобы быть восхищенным на третье небо, как это было с Павлом. Это и есть третье небо?» — спросил я.
«Ты увидел всего лишь небольшую часть, — ответила она, — но есть гораздо больше».
«Будет ли мне позволено увидеть больше?» — спросил я.
«Ты увидишь намного больше. Я и веду тебя туда, где ты увидишь гораздо больше», — ответила она.
Я начал думать о Книге Откровения. «Было ли откровение Иоанна частью третьего неба?» — спросил я.
«Часть откровения Иоанна действительно описывает третье небо, но большая часть относиться ко второму небу. Первое небо было до падения человека. Второе небо — это духовная сфера во время правления зла на земле. Третье небо настанет тогда, когда любовь Отца вновь завладеет землей через твоего Царя».
«Каким было первое небо?» — задал я следующий вопрос, ощущая странный холодок по всему телу.
«Мудро не думать об этом сейчас, — ответила моя спутница со всевозрастающей серьезностью, так как мой вопрос, казалось, обеспокоил ее. — Мудрость состоит в том, чтобы искать познания третьего неба, что ты и делал. Существует так много всего, что тебе предстоит узнать о третьем небе, и именно третье небо, царство, ты должен проповедовать в этой жизни. В грядущих веках ты узнаешь о первом небе, но сейчас нет пользы в том, чтобы много думать об этом».
Я решил, что стоит запомнить тот неприятный холодок, который я только что ощутил, и Мудрость качнула головой в знак согласия, подтверждая мою мысль. «Какую прекрасную спутницу я имею! — Воскликнул я, так как мое сердце наполнилось чувством глубокой признательности Господу за этого ангела. — Ты действительно сможешь удержать меня на правильном пути».
«Конечно», — ответила она.
Несомненно, я чувствовал любовь, исходившую от этого ангела, и это было непривычно, так как до сих пор я не чувствовал этого от других ангелов, которые выказывали озабоченность скорее от обязанности, чем от любви. Мудрость откликнулась на мои мысли, как будто я произнес их вслух.
«Мудрость заключается в том, чтобы любить. Я не была бы Мудростью, если бы не любила тебя. Мудрость также в том, чтобы видеть доброту и строгость Божию. Мудро любить Его и бояться Его. Ты в заблуждении, если делаешь иначе. Это следующий урок, который тебе следует пройти», — сказала она с необычайной серьезностью.
«Но я знаю это и учил этому много раз», — ответил я, впервые почувствовав, что, возможно, Мудрость не совсем меня знает.
«Я была твоей спутницей очень долгое время и знаю твои учения, — отвечала Мудрость. — Теперь же тебе предстоит научиться тому, что означают некоторые из твоих же учений. Как, например, ты говорил много раз: «К праведности ведет не вера в разуме, но вера в сердце».
Я извинился, устыдившись, что поставил под сомнение Мудрость. Она милостиво приняла мои извинения. И тогда я осознал, что сомневался в ней большую часть своей жизни, в результате чего получал множество травм.
Другая половина любви
«Есть время, чтобы восхищаться Господом, — продолжала Мудрость, — и есть время, чтобы почитать Его с величайшим страхом и уважением, так же как есть время сеять и время пожинать плоды. И мудрость состоит в том, чтобы знать время для того и для другого. Истинная мудрость знает Божьи времена и сроки. Я привела тебя сюда, так как настало время поклонения Господу во славе Его любви. А сейчас я веду тебя в другое место, так как пришло время поклоняться Ему в страхе Его правосудия. Пока ты не познаешь то и другое, нас могут разлучить».
«Хочешь ли ты сказать, что, если бы я остался там, в поклонении и славе, то потерял бы тебя?» — Недоверчиво спросил я.
«Да. Я бы всегда посещала тебя, когда бы смогла, но наши пути редко пересекались бы. Трудно покинуть эту славу и этот мир, но это не полное откровение Царя. Он и Лев из колена Иудина, и Агнец. Для духовных детей Он Агнец. Для взрослеющих Он Лев. Для полностью зрелых Он как Лев, так и Агнец. Ты знал это своим разумом, и я слышала, как ты учил этому, но теперь ты узнаешь это своим сердцем, так как вскоре увидишь суд Христов».
Возвращение на битву
Проходя мимо ворот сада, я спросил у Мудрости, можно ли мне хоть немного посидеть там и вновь окунуться во все то, что я недавно пережил. «Да, сделай так, — ответила она. — Но у меня есть лучшее место для этого».
Я последовал за Мудростью. Мы вышли из ворот и стали спускаться с горы. К моему удивлению, битва все еще продолжалась, но она не была уже такой интенсивной, как в то время, когда мы поднимались на гору. На более низких уровнях все еще летали стрелы обвинения и сплетен, но большая часть оставшихся вражеских полчищ яростно атаковала больших белых орлов. Орлы с легкостью преодолевали их нападение.
Мы продолжали спускаться с горы, пока не оказались почти у самого подножия. Сразу же над уровнями «Спасение» и «Освящение» находилась площадка под названием «Благодарение и Хвала». Я очень хорошо запомнил этот уровень, так как одна из самых больших атак врага началась в то время, когда я впервые попытался взойти на него. Как только мы взобрались на этот уровень, остальное восхождение на гору стало более легким, и, если стрелы пробивали наше воинское облачение, то раны заживали гораздо быстрее.