Последний призрачный танец
Шрифт:
— И таким воином оказалась я, — с трудом сдерживая накатившую злость, сказала я.
— Именно. Я знал, что ты не сможешь отказаться, — Алекс даже не посмотрел на меня, продолжая сосредоточенно изучать сцепленные на коленях руки. — Никто в клане не знал, что ты пошла добровольно, по моей просьбе. Весь Шаенон всколыхнулся от известия, что орки жестоко убили хрупкую эльфийку, гулявшую в окрестностях замка, и испепелили её тело. Гильдия Хаоса тут же объявила войну Шантаре, прикрываясь кровной местью и требованиями справедливого суда. Кхарр же
Я молчала. Значит, я всего лишь пешка. И Алекс тоже. Кукловодом в этой игре выступил Тенелов. Моя догадка о масштабной провокации оказалась верна.
— И, казалось бы, все сложилось как нельзя удачно, — тихим голосом продолжил эльф. — Шантара в опале, Гильдия довольна, мои долги уплачены. А теперь представь мое удивление, когда в Шаеноне я вдруг встретил светлую и узнал, что ты не только жива, но еще и принята в клан. И все бы ничего, но об этом узнал Тенелов.
Алекс поднялся и подошел к решетке. Он казался уставшим и растерянным.
Да уж, представляю.
Теперь понятно, что Латиэль формально не при чем, за исключением того, что она как-то подозрительно случайно оказалась в Шаеноне и нашла там Алекса. Но на это её толкнула ненависть ко мне, вызванная ревностью.
О, Богиня, я что, оправдываю эту белобрысую курицу?
— Зачем Гильдии Хаоса война с Шантарой?
Шантара, конечно, большой и сильный клан, который в случае войны легко привлечет на свою сторону множество союзников, но настоящих врагов после заключения мирного договора у орков не так много.
— У Тенелова с Кхарром давняя и личная вражда. Тенелов давно искал способ ослабить Шантару и объявить войну, чтобы не только уничтожить врага, но и выйти при этом сухим из воды. Ему важно основательно подпортить репутацию орка.
Я кивнула, не до конца понимая мотивы Тенелова. Личная месть, кровная вражда, это было всегда. Но почему бы просто не вызвать на дуэль? Зачем уничтожать весь клан, да еще и опозорив перед этим? Либо я чего-то не понимаю в этой жизни, либо Тенелов тот еще мерзавец.
Немного помолчав, я все-таки задала вопрос, мучивший меня больше всего.
— Ваша светлость, а почему я?
Эльф прислонился лбом к решетке.
— Когда я думал, чья смерть вызовет больше возмущения, сразу вспомнил о тебе. Ты маленькая, хрупкая, красивая, верная. В клане тебя многие любили, уважали, доверяли, ценили. И, как видишь, мой расчет оказался верным. Кхарра многие возненавидели с такой силой, на которую я даже не надеялся.
Я обвисла на цепях, наплевав на боль. Представляю, что почувствовали мои сородичи, увидев меня живой. Сначала облегчение и радость, потом презрение и ненависть, ведь со стороны все выглядело так, как будто я переметнулась в другой клан, инсценировав свою смерть.
Алекс молчал, с жалостью глядя на меня.
— Я до последнего момента не знал, что ты жива. Потом появилась Латиэль, намекнула, что видела тебя в Драконьей Крепости. Я испугался, думал, орки взяли тебя в плен, что они издеваются над тобой, мучают, пытают. Начал тормошить Тенелова, чтобы он тебя вытащил. Он же нашел эльфийку и подробно расспросил её обо всем. Тогда мы и узнали, что ты принята в клан и готовишься к Испытанию.
Ну, тут мне стыдиться нечего. Мне предложили жизнь, и я ухватилась за неё обеими руками, хотела начать все с начала и навсегда забыть о Лексиане. Возможно, будь все действительно так, как представил Алекс, у меня могло бы получиться.
Я хотела сказать, что орки ни за что не стали бы пытать своих пленных. Они не в пример благороднее темных, у них свои понятия о чести, но что толку говорить об этом тому, у кого и совести-то нет?
Я внимательно рассматривала эльфа, пытаясь понять, что чувствовал он, узнав, что я жива. Обрадовался ли, или разочаровался? Мне это важно? Да, важно. Он мой герцог, хоть и бывший, и мне не безразлично его отношение.
Алекс глубоко вздохнул, собираясь сказать что-то еще. Я вздрогнула, потому что тоска в его взгляде ранила больнее любого оружия. Не выдержав, я отвернулась.
— Я не могу сказать им правду, — осторожно начал он.
Дальше мог бы не продолжать, и так все понятно.
— Когда? — не поворачивая головы, спросила я.
— На рассвете. Тенелов хотел забрать тебя, но я ему не позволил. Он зверь, а я сделаю это быстро.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза.
— Своими руками? — мой голос показался мне чужим и далеким.
— Своими руками, — кивнул эльф, даже не пытаясь скрыть боль.
Я успокоилась. Если Алекс хочет забрать мою жизнь, он её получит. В этом отношении ничего не изменилось.
По приблизительным подсчетам у меня осталось всего несколько часов. Я бы не отказалась немного поспать, но цепи не позволяли. Тогда я, наплевав уже и на гордость, и на достоинство, опустилась на колени. Так немного легче.
— Уходите, — не глядя на Алекса, сказала я.
— Рейн, — он хотел сказать что-то еще, но вместо этого молча смотрел на меня. Ненавижу мелодрамы. Ненавижу прощания. Ненавижу плакать. В глубине души я знала, что будь я действительно дорога ему, со мной бы ничего подобного не случилось. И вся эта его боль, его раскаяние — это показное, ненастоящее. Мне этого не надо. Пусть разыгрывает спектакль перед своей эльфийкой. Может, она ему и поверит. А я нет.
Так ничего больше не сказав, Алекс ушел. Я слушала, как затихают вдалеке его шаги, потом закрыла глаза и опустила голову на грудь.
Глава 13
Мое тело очень хорошо натренировано, но от долгого нахождения в холодной сырой камере у меня заныла спина. Желудок сжался в тугой комок, сердце билось тихо и медленно, вяло разгоняя кровь по замерзшему телу. Я не знаю, сколько прошло времени, когда моего полусонного сознания коснулся тихий ментальный шепот.