Последний шанс
Шрифт:
– Вы говорите, моя госпожа, что до того, как Повелитель покорил Мозг, все было совсем по-другому. А я много раз слышала, что в те времена царил хаос. Совет Семи Мудрецов уже не был в состоянии править. Тогда было так неспокойно. На далеких планетах без конца вспыхивали восстания, катастрофы следовали одна за другой, в космическом пространстве хозяйничали пираты, а на расстоянии нескольких световых лет жили варвары, от которых постоянно исходила опасность нападения. Мозг всюду навел порядок, а Повелитель дал нам изобилие, игры и мир.
Ноозика
– Ты все хорошо понимаешь, Принея, и все-таки ты грустна, сама не зная почему.
– О нет!
– возразила девушка.
– Я-то как раз знаю, отчего грустна. Ваша красота служит Повелителю, он наслаждается ею. Ну а на меня никто не глядит. Когда я выхожу в город, то встречаю только понурых мужчин, погруженных в свои гипносны. Никогда ни один мужчина не взглянет на женщину, а женщина на мужчину. Все уныло бредут своей дорогой. Люди не умирают, и дети больше не нужны. Но как же это все скучно. Если мне придется покинуть Дворец, я предпочту умереть.
Она снова глубоко вздохнула, а ее бездонные глаза стали совсем синими.
– В городе ты бы стала такой же безразличной, как и другие женщины, и тоже смотрела бы свои гипносны, - Ноозика подошла к клетке, в которой спали крошечные линксы карминной масти, и выпустила их. Разбуженные животные выпорхнули из клетки и наполнили комнату нежным щебетаньем.
– Видишь ли, Принея, Повелитель усыпил мир, но не спас его, как ты думаешь. Посмотри на наш Дворец. Это единственное место в Империи, где нет гипнотических аппаратов. Здесь надо двигаться, работать, следить за своей красотой, уметь нравиться другим. А ты знаешь, почему повелитель так привязался к трепещущим с Тамора, как ты сама это подметила?
– Нет, - ответила Принея, и глаза ее позеленели от любопытства, - не знаю.
– Потому… - Ноозика наклонилась к служанке и чуть понизила голос, - потому… что они легко умирают. Мозг, конечно, мог бы сделать их, как и нас, бессмертными. Но тогда бы они надоели Повелителю. И ему бы стало скучно.
– Да, конечно, - согласилась Принея.
– Но как-то не хочется думать, что все это будет длиться и длиться. Я верю, что однажды Мозг найдет новый чудесный способ развлечь всех. Такой способ, что я даже не могу себе представить.
Глаза Принеи засверкали огнем и, казалось, могли осветить этот несуществующий мир, придуманный ею. Она улыбнулась.
– Не надейся на это, - сухо сказала ей Ноозика.
– Повелитель никогда не попросит ничего подобного у Мозга. Он счастлив, потому что могуществен. Другого счастья ему не надо. Когда он в гипноснах появляется перед народом, он разукрашен в такие цвета, что эти несчастные принимают его за Бога. А чтобы их еще больше убедить в этом, Повелитель напоминает им о несчастьях прошлых веков.
Ноозика взяла в руки гиперлиру и резко ударила по струнам, раздался пронзительный стонущий звук.
– Видишь ли, Принея,
– Глаза Принеи были похожи на расплавленное олово, когда оно выливается из тигеля.
– Я терпеливо жду, Принея, своей минуты. Однажды я дам команду Мозгу, уж не знаю, будет ли это для него благом или нет, но я вырву Вселенную из ее сна. Нужно сделать так, чтобы мы перестали вариться в собственном соку и начали созидать.
Трепещущая чахла от пожирающего ее жара, а Феакс, склонившись над ней, внимательно наблюдал за ее муками. Это был высокий худощавый мужчина с тонкими руками. Он, единственный в Империи, имел глаза со зрачками, Цвет которых никогда не менялся. Его мысли не должен был читать никто.
– Ты действительно страдаешь, - сказал он, обращаясь к животному.
Он покрыл ее тело легким одеялом. В глазах Трепещущей, красных от жара, появилось смутное выражение благодарности. Через несколько секунд ее дыхание стало легче.
– Архос, - сказал Феакс, - принесите мне бинт и порошок с Курада. Это животное страдает от пневмонии, я сейчас сделаю компресс. Если это не поможет, придется делать прокол.
Он выпрямился.
– Поторопитесь, Архос. Я очень привязан к нему, и мне трудно будет успокоиться, если оно исчезнет.
Затянутый в свой придворный мундир, единственным украшением которого были четыре выточенные из серебра пуговицы, Архос стоял, вытянувшись.
– Что такое?
– удивился Феакс.
– Что случилось? Ты хочешь мне что-нибудь сказать, Архос?
Вид у Архоса был смущенный, он неуверенно переступал с ноги на ногу.
– Я принес вам, Повелитель, плохую весть. Глаза Феакса вспыхнули.
– Говори!
– В это трудно поверить, - бормотал Архос, нервно жестикулируя.
– Это…
– Прекрати свои разглагольствования!
– воскликнул Феакс.
– Переходи к делу!
– Это произошло на Гмуре, на расстоянии семидесяти двух световых лет отсюда, десять минут тому назад. Два гипера-Т столкнулись на скорости двадцать пять тысяч километров в час… Триста тысяч жертв…
– Два гипера-Т? Ты проверил это сообщение? С тех пор, как Мозг взял на себя управление движением, такого не случалось ни разу.
– Я все проверил, Повелитель… И это еще не все… Феакс гневно взглянул на него.
– Что же ты молчишь?
– Поле, изолирующее диких гигантских урвалов на планете Тиор-2, исчезло. Они вырвались на свободу и разрушают все вокруг. Центр космической связи Тиора молчит.
Феакс недоверчиво и очень внимательно глядел на своего собеседника.