Последний солдат президента

Черкасов Дмитрий

Влад предложил рассмотреть другой вариант. Исключить чеченский фактор и проанализировать ситуацию в самой Беларуси.

Майор замолчал на двадцать минут.

После долгих размышлений Бобровский смог выдвинуть только одно предположение — некая международная террористическая группа купила или украла сведения о размещении в Беларуси тактического ядерного оружия. И теперь собирается демонтировать боеголовки ракет и вывезти их на Ближний Восток для продажи заинтересованным лицам из «Хамаза» или «Хезболлаха». Или примитивно подорвать заряды на территории России.

Рокотов схватил атлас, нашел карту Беларуси и сунул ее под нос майору. Бобровский развел руками и сообщил, что никогда не занимался тактическими ядерными силами и не представляет себе, что и где надо искать.

Но он не учел редкого занудства биолога.

Владислав четыре часа подряд мучил майора вопросами, выявляя любые мелочи, которые Бобровский мог знать или слышать и которые каким-то боком относились к главной теме.

Наконец майор вспомнил один свой давний разговор с однокурсником. Тот несколько лет непосредственно перед развалом СССР служил в специальной группе сопровождения, в чью задачу входило изъятие ядерных боеприпасов с территорий союзных республик. В отличие от политиканствующих дилетантов из Центрального Комитета Коммунистической Партии, с тупым остервенением долдонивших о «праве нации на самоопределение», в Генеральном Штабе нашлось несколько разумных людей, принявших превентивные меры, чтобы атомное оружие не попало в руки царьков новообразовавшихся государств. На ракетные и авиационные базы, расквартированные в потенциально опасных зонах, отправились небольшие отряды офицеров ГРУ, которые вывезли на центральные склады все без исключения ядерные изделия и заменили их очень похожими муляжами. Внутри муляжей находилось небольшое количество отходов с атомных станций, так что радиоактивный фон совпадал с характеристиками настоящего заряда.

Как показали дальнейшие события, замена боеголовок на муляжи была крайне разумной мерой предосторожности.

Получившие в тысяча девятьсот девяносто первом году независимость бывшие советские республики встали в позу и принялись разговаривать с Москвой через губу, намекая на собственные ядерные арсеналы. Особенно усердствовали лидеры Украины, Грузии и Казахстана. Дошло до того, что тогдашний президент Грузии вознамерился разрешить абхазский конфликт с помощью точечного атомного удара по Сухуми.

Носатый летчик залез в единственный на всю республику бомбардировщик «Су-17М4» [1] и скинул в центр Сухуми полуторатонную бомбу. Серебристый эллипс со знаком радиоактивности на боку шмякнулся на одной из центральных улиц, чуть не придавив вышедшего на прогулку рыжего кота. От удара о земную поверхность корпус треснул, и на асфальт высыпалось полведра черного кристаллического порошка, излучавшего около сотни микрорентген в час.

Возмущенный пилот, видя столь пошлое завершение своего исторического полета, огласил эфир гортанными воплями и повернул обратно на базу.

1

Истребитель бомбардировщик с изменяемой геометрией крыла. Максимальная боевая нагрузка — 4250 кг, скорость — 1850 км/ч, дальность действия — 350 км, экипаж — 1 чел. (Здесь и далее — прим. автора).

На окраине Сухуми грузинский «сухарь» попал в прицельную рамку переносного ракетного комплекса «Игла», и через пять секунд Тбилиси лишился всей бомбардировочной авиации.

Гвоздично-мандариновые магнаты кинулись к остаткам своих национальных ядерных сил и убедились, что коварные русские их опять надули. Вслед за грузинами, устроившими вой по поводу аферы с атомным оружием, свои арсеналы проверили и остальные «самостийные». И убедились в том, что краса и гордость национальной обороны представляет собой набор железных бочек с мусором. Да еще и радиоактивным.

Покричав для вида об имперских замашках России, независимые лидеры государств согласились с главенствующей ролью Москвы в СНГ и обратили свой взор на Запад в надежде, что США и НАТО их не обманут и дадут-таки в руки настоящий атомный заряд. Но этим надеждам не суждено было сбыться.

Исключением стала Беларусь.

Как случайно упомянул сокурсник Бобровского, в Полесье одну базу оставили нетронутой. Так, на всякий случай. Шахты были замаскированы на совесть, о существовании резервной ракетной базы даже во времена СССР знали считанные единицы, и ее решено было сохранить в неприкосновенности. Тем более что из-за оригинальности маскировки и строительных нюансов изъятие зарядов обязательно привело бы к расшифровке ее месторасположения.

Рокотов принял охотничью стойку и уткнулся в атлас…

На следующий день майор застал Влада во всеоружии. Обложенного крупномасштабными картами, с карандашом в руках и с траспортиром в зубах. Глаза биолога горели.

Бобровский уселся в кресло, ему были выданы пепельница и полный кофейник. Педантичный Рокотов не отпускал майора до позднего вечера, заставляя припоминать такие мелочи, о которых человек обычно забывает напрочь.

В результате совместный мозговой штурм завершился вычислением наиболее вероятного расположения базы; Влад выяснил и механизм проникновения внутрь. В котором, кстати говоря, не было ничего необычного. Методика быстрого расконсервирования входа на секретный объект стандартна [2] . В девяносто девяти случаях из ста люк маскируется в толстом стволе дерева и отбрасывается пиропатронами по команде снаружи.

2

За исключением некоторых деталей, которые по соображениям безопасности спецобъектов в художественной литературе не приводятся. А без знания специфики любой нежелательный гость будет убит автоматической системой охраны.

Оставалось найти нужное дерево.

Бобровский был отправлен в информационный центр собственного ведомства. Для этого ему не пришлось возвращаться в Собинку, а достаточно было сесть за клавиатуру компьютера в местном управлении ГРУ.

Что он и сделал.

И через три часа Рокотов получил информацию о том, что в интересующий его период времени в Белорусскую ССР из Канады были доставлены несколько десятков редких кленов. Якобы для эксперимента. И которые, по документам Министерства лесной промышленности, «не прижились».

Для любого непосвященного эта ситуация выглядела проявлением извечного советского бардака. Потратили валюту на покупку уже взрослых деревьев, не провели нормального изучения почвы и в итоге профукали денежки. Пример тупоумия тогдашнего министра.

Но это только внешне.

Влад покопался в справочнике, нашел описание клена и пришел к выводу, что закупка деревьев могла быть произведена с единственной целью — поставить в лесу легко определяемый ориентир. Сообщение о том, что канадским кленам не подошел состав белорусской почвы, биолог отмел как несущественное. Ибо оно противоречило законам растениеводства. Клены в Беларуси растут и мало чем отличаются от канадских.

Бобровский скептически отнесся к выводам Рокотова, но переубеждать приятеля не стал. К тому же у майора заканчивался отпуск, и он собирался в Москву.

Параллельно с помощью Владу в определении возможных действий неизвестных террористов майор обратился к своему давнему другу из питерского ФСБ и попросил того решить вопрос о возвращении гражданина Рокотова к нормальной жизни. Мотивировав свою просьбу кратким изложением истории с ядерной боеголовкой и роли молодого биолога в этом деле.

Услышав историю Влада, подполковник с Литейного немного обалдел, однако повел себя по-мужски. Он не стал докладывать начальству, дабы не обрекать Рокотова на многомесячные допросы, а просто сориентировал несколько верных товарищей на разрешение проблемы.