Последний тайник

Гамбоа Фернандо

Теперь уже и я сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Даже при тусклом желтоватом свете валяющихся на полу факелов было видно, что лицо Касси стало мертвенно-бледным — как, наверное, и мое лицо тоже. Мне казалось, что невидимая рука давит мне на грудь, отчего мне было очень трудно дышать — так бывает в тех случаях, когда при плавании под водой с аквалангом давление воздуха в баллонах падает ниже допустимого уровня.

Меня охватил вихрь лихорадочных мыслей, чувств и опасений, которые мешали сосредоточиться. Мне хотелось доказать самому себе, что наша находка — это всего лишь случайное совпадение. Да-да, совпадение, или какая-нибудь шутка тысячелетней давности, задуманная зловредным средневековым жителем, или же ошибка, допущенная семьсот лет назад неграмотными монахами.

Однако в глубине души я был уверен, что в этом оссуарии находится не что иное, как скелет человека, сыгравшего ключевую роль в истории человечества. Я понимал, что если общественности станет известно, кому принадлежат эти останки, возникнут большие сомнения в правдивости Нового Завета и в предполагаемой божественности того, кто называл себя Сыном Божьим, а значит, могут быть подорваны фундаментальные основы христианства, Церкви и веры значительной части человечества.

— И что нам теперь делать? — еле слышно произнесла Кассандра.

Я пребывал в таком замешательстве, что не смог ответить ничего вразумительного.

— Не знаю… — сказал я. — Не знаю. Ты ведь археолог. Как обычно поступают археологи в подобных… случаях?

Глядя прямо перед собой, я краем глаза заметил, с каким мрачным видом посмотрела на меня Кассандра.

— Ты спрашиваешь, как поступают археологи, когда они находят в каменном ящике скелет человека, который считался бессмертным Сыном Божьим и который вроде бы на третий день после своей смерти воскрес и вознесся на небеса?

— Но ведь есть же какой-то установленный порядок действий, которым должны руководствоваться археологи? Или нет? — спросил я, поворачиваясь к Кассандре.

— Какой еще к черту установленный порядок действий? Мы с тобой сделали самое грандиозное за всю историю человечества археологическое открытие, последствия которого для всего мира трудно даже представить. Ничего подобного в истории нашей цивилизации еще никогда не случалось.

— И ты, наверное, собираешься растрезвонить об этом открытии на весь мир…

— Ну конечно же, я собираюсь о нем «растрезвонить»! — воскликнула Касси. — Если это и, вправду останки Иисуса Христа, человечество должно об этом узнать. Или ты придерживаешься другого мнения?

— Нет. Конечно нет, — задумчиво ответил я. — Но меня все-таки беспокоят возможные последствия.

Кассандра, которую, по-видимому, разозлили мои сомнения, резко поднялась на ноги.

— Ты что, один их тех, кто считает, что люди — идиоты и поэтому их лучше обманывать, выдумывая для них фальшивое счастье, чем говорить им правду?

— Разумеется, нет. Пойми меня правильно, Касси, я всего лишь… — Я покачал головой, пытаясь отогнать от себя кое-какие мысли. — Нет, не обращай внимания. Ты абсолютно права.

Кассандра протянула руку, помогая мне встать, и мы, подняв с пола факелы, снова подошли к оссуарию.

— Тогда будем считать, что разговор на эту тему окончен, — сказала Касси. — Остается только решить, уехать ли нам отсюда с пустыми руками и затем вернуться с разрешением на проведение раскопок, — рискуя при этом, что склеп к тому моменту будет уже пустым, — или же забрать сейчас с собой эти кости и спрятать их в надежном месте.

Я уже открыл рот, чтобы ответить, однако Кассандре довелось услышать отнюдь не мой, а другой, совсем незнакомый голос, раздавшийся у нее за спиной.

— Добрый день. — В голосе человека, который обратился к нам, чувствовалось с трудом сдерживаемое раздражение. — Вы нашли то, что искали?

55

Вздрогнув от испуга, мы медленно обернулись и увидели позади себя священника. Он держал в вытянутой вверх руке керосиновую лампу и с негодованием смотрел на нас. Судя по испещренному многочисленными морщинами лицу, ему уже перевалило за семьдесят. У него было типичное лицо местного туземца, излучавшее определенное обаяние, о котором мне сразу же пришлось забыть, стоило лишь всмотреться в его черные глаза, которые были настолько проницательными, что мне даже показалось, что этот человек видит меня насквозь.

— Кто вы такой? — спросил я.

— А вам не кажется, что этот вопрос должен был бы задать вам я? — ледяным тоном произнес священник.

— Меня зовут Улисс Видаль, а эту сеньориту — Кассандра Брукс. Мы... археологи-любители.

— Прекрасно, сеньор Видаль и сеньорита Брукс. А теперь вам нужно объяснить, что вы здесь делаете.

— Видите ли… — робко начала Касси, — мы долго стучали в дверь главного входа в церковь, но нам никто не открыл. А потом мы увидели незапертую боковую дверь и решили зайти через нее…

Священник направил свет керосиновой лампы на Кассандру.

— То есть самое первое, что вы сделали, — это незаконно проникли в церковь, — констатировал он, сурово посмотрев на нее. — Но меня больше интересует другое: что вы делаете здесь, внизу?

Я уже открыл рот, чтобы ответить, но Касси меня опередила:

— Мы любовались внутренним убранством церкви, когда вдруг совершенно случайно…

— Совершенно случайно? — сердито перебил ее священник.

— Да, конечно… Случайно. В общем… нам показалось, что одна из напольных плит шевелится. Мы из любопытства подняли ее и прошли сюда, а затем…

— Сеньорита Брукс, — нетерпеливо прервал Кассандру священник, — вы и в самом деле полагаете, что я поверю в эту ложь?

Мне стало понятно, что нам нужно найти к этому человеку какой-то другой подход.

— Если говорить честно, — вмешался я, — то мы обнаружили на алтаре иероглифы майя, а под мраморной плитой — календарь. Но я клянусь вам, что мы отнюдь не грабители и что нами руководило лишь любопытство.