Последний тур . Дело чёрного старика. История первая
Шрифт:
– Лёша, а она – это кто? – робко спросила она.
– Кто, кто! Лиза! Благоверная моя.
– Так она же в Ленинграде.
– И что? – глаза Седова налились кровью. – И что?! У неё есть дружки. Вокруг неё вечно крутились эти странные личности. Гадина! Она всё же мне отомстила.
– Почему ты не хочешь вызвать милицию?
У Седова от слова «милиция» заходили желваки. Он наклонился над женщиной и, раздув ноздри, зло сказал:
– Потому что это не просто деньги. Это валюта. Поняла, бестолочь?!
У Светы мелькнул ужас в глазах. Она закрыла рот руками и замолчала.
– Вот
Света испуганно кивнула.
– Это расстрельная статья. А теперь собирайся. Вечер окончен.
1973 год. 19 августа. 19:09
– И сколько надо отдавать вот за это в месяц? – спросил Василий у Валеры, хозяина дома, который сдавал жильцам половину своего жилья.
– Двадцать рублей, – Валерий произнёс эту цифру настолько тихо и робко, что Куприянов понял, можно сторговаться и за десять.
– Двадцать?
– Это нормальная цена для этого района, – отстаивал свою цену Валера.
– Чего ж тут нормального? До трамвайной остановки километр. Гастроном тоже неблизко. Нет. Я поищу ещё что-нибудь. Спасибо.
Куприянов лукавил. Он за неделю посмотрел пять квартир. Дешевле тридцати рублей ему не предлагали. Часть частного дома, с отдельным входом, тёплой ванной и туалетом, с газовым отоплением. Это было хорошее предложение. Но Василий видел, что хозяин готов уступить и этим воспользовался.
– Подождите! – остановил уходящего Куприянова хозяин. – Я готов пару рублей скинуть.
– Пятнадцать. И больше мы не торгуемся, – твёрдо сказал Василий.
Валерий взял паузу. Он поразмышлял немного, и хотел было предложить другую цену, но увидев решительное выражение лица Куприянова, согласился. Василий отпраздновал внутри себя маленькую победу. Он достал из кармана голубую пятёрку и протянул её Валерию.
– Это аванс. Я перееду завтра. Ключик дадите мне?
Получив ключи от своей половины дома, Куприянов пошёл на почту звонить Ольге. Трубку взяла Марина Сергеевна, мама Ольги:
– Василий, а Ольги сегодня не будет. Она уехала с профессором Патоцким на конференцию в Минск. Вернётся только в среду.
– Она мне ничего не говорила. Жаль.
– Что ей передать, Василий?
– Спасибо! Ничего не надо. Я позвоню в среду вечером. До свидания.
Куприянов чувствовал, что родители Ольги недолюбливают его. Он простой парень из рабочей семьи, а Ольга дочь заведующего кафедрой в университете. Они сошлись совершенно случайно. Ольга пришла преподавать историю в институт. На первом же семинаре Куприянов влюбился в Ольгу Владимировну. Она была старше молодого студента-юриста, но Василия это не смущало. В итоге он своего добился. Они поженились. Вот только с детьми никак не получалось. Может именно поэтому отношения стали портиться. Когда Куприянов получил назначение в южный город, Ольга заявила, что остаётся у родителей в Москве. Она намерена работать над диссертацией. А к Василию приедет тогда, когда он получит квартиру. С квартирой быстро не получилось. Да и снятое Василием жильё вряд ли понравится Ольге. Но всё же они семья и надо жить вместе. «В среду сообщу Ольге, что квартира есть, – размышлял Куприянов, глядя на своё отражение в тёмном окне дребезжащего трамвая. – Не квартира конечно, но жильё вполне приличное. Врать не буду. Как есть, так и скажу. Она моя жена. Так что приедет обязательно».
Василий никуда не торопился. Он медленно поднялся на свой этаж и, достав ключи в полутёмном коридоре, пытался попасть в замочную скважину. Пока он нащупывал замок, сзади раздались громкие шаги по лестнице.
– Куприянов, – Василий узнал голос вахтёрши.
– Я здесь.
– Иди бегом вниз, тебя к телефону дежурный по управлению. Шустрее, Куприянов.
Так и не попав в свою комнату, Василий направился в отдел. Срочный вызов. Панкратов уже ждёт.
1972 год. 22 сентября. 16:58
– Нет, нет! Забери это, Маргарита, забери. – Зиновий Моисеевич решительно отодвигал от себя коробочку с часами. – Никаких подарков мне не надо.
– Зиновий Моисеевич, ну что в этом плохого, – убеждала директора Терёхина. – Это нормальная благодарность за ваше внимание. Я же знаю, чего вам стоило выбить мне эту комнату в общежитии.
– Ничего мне это не стоило. Освободилась комната. Она закреплена за театром. Я тебе, Маргарита, её предоставил.
– И что, претендентов не было?
– Были. Но они молодые. Подождут.
Терёхина вновь подвинула коробочку к Бруку.
– Это за то, что молодые подождут.
– Рита! – Брук цедил сквозь зубы. – Забери!
– Не заберу. Не хочешь принимать подарок – выкинь, – Маргарита перешла на «ты». Её терпение лопнуло. – Я от чистого сердца, а ты…
– Ещё слезу пусти!
– И пущу!
Маргарита дрожащей рукой достала из сумочки носовой платок. Ей вовсе не хотелось плакать, но спектакль надо доигрывать до конца.
– Эй! Эй! Это невыносимо для моего хрупкого сердца. Хорошо. Хорошо, – Брук взял со стола коробочку. – Я приму этот подарок. Но носить его в театре не буду.
Терёхина сделала вид, что вытерла слёзы и, встав, сказала:
– Простите, Зиновий Моисеевич. Я не хотела вас расстраивать. Спасибо вам ещё раз. И ещё маленькая просьба. Пожалуйста, не говорите никому, что Люба моя родственница. Не хочу, чтобы судачили за спиной.
– Да я и сам, если честно, это афишировать не хочу, – негромко ответил Брук.
– Вот и хорошо. Мы понимаем друг друга. Пойду работать.
Маргарита почти уже вышла из кабинета, но вдруг вернулась, плотно закрыла за собой дверь и тихо сказала:
– Если что, я готова на любую работу. Если вдруг кого-то надо подменить, то можете на меня рассчитывать. До свидания.
1973 год. 19 августа. 22:20
Квартира скульптора Берешко напоминала выставочный зал. Причём зал, в котором давно не наводили порядок. Куприянов передвигался осторожно, глядя под ноги. Не ровён час споткнешься в сумерках о часть тела какой-нибудь величавой скульптуры и лоб расшибёшь.