Шрифт:
Юрий Дружников
Последний урок
1.
Директор школы Гуров не знал, как поступить.
Прямого указания сверху не поступило, сказали, мол, разберитесь сами, но так, чтобы до конца учебного года вопрос был решен правильно. Гуров уж и в райком ездил, дескать, намекните, как будет правильно? Там отвечали: вам же сказали - решите самостоятельно. Вот и действуйте. Ошибетесь - тогда и будем поправлять. Легко сказать! Если ошибешься, уже ничего не докажешь и никто старых заслуг не вспомнит. Вот почему Гуров откладывал. Учебный год между тем спешил к концу, откладывать дальше некуда.
Месяц назад
Дела в школе обстояли не хуже, чем в соседних, в чем-то даже и лучше. Учительскую перестало лихорадить, все вошло в свою колею. И вдруг...
– Ну, рады за тебя.- поздравил Гурова завотделом школ в райкоме.что телега не подтвердилась.
– Телега?- его словно током ударило.
– Ты будто с луны свалился. Да анонимка, из-за которой весь сыр-бор. Учитель-то географии Комарик расхваливал на уроке фашистов и американский империализм.
– Что?- Гуров поперхнулся и закашлялся, не мог остановиться.
– Не заходись... Возможно, оговорился. Учитель старый, уважаемый. А насчет того, что политики у него на уроках, мягко говоря, недостаточно, факт, к сожалению, установленный. Дыма без огня не бывает. Там, где не все пронизано идеологией, остаются щели. Вот в щель и подуло. Кстати, сколько ему?
– Шестьдесят один.
– Шестьдесят один плюс беспартийный. Надо тебе этот вопрос подработать. Зря что ли комиссии трудились? Хотя, конечно, учитель на всю Москву известный, разговоры пойдут - дескать, не бережете кадры.
– Дак как же быть-то?
– Придумай.
По дороге домой Гуров, обиженно надувая губы, вспомнил, как Пал Палыч Комарик вылез недавно на педсовете с неуместным замечанием. Гуров ввел для всей школы еженедельное тридцатиминутное чтение вслух газеты "Правда", а Комарику показалось, что для младших классов это, видите ли, рановато и тяжело, мол, им стоять навытяжку, без движения.
– От жизни отстаешь, Палыч! Они ведь будущие защитники родины.пристыдил его тогда Гуров, не придав значения недовольству Комарика.
А оказалось, зря не придал.
Хотел Гуров посоветоваться с учителями, которым доверял, но боялся, что раньше времени слухи по школе поползут. Поэтому делиться ни с кем не стал, кроме завуча, да и то под большим секретом. Сказал ей только для того, чтобы попыталась отыскать автора анонимки (а то завтра на меня напишут!). Но она не смогла догадаться, кто.- многие учителя могли настрочить, а уж обиженных и злобных родителей - так пруд пруди.
Мучился Гуров недолго: если указание поступило, лучше выполнять немедленно. И уж после думай сколько влезет. Учителей Гуров, конечно, собрал, дал указание предметникам уделять больше внимания линии партии и нашим успехам. А с Комариком он придумал прямо-таки гениальный ход, чтобы все были довольны.
– Пал Палыч.- он распахнул дверь учительской.- Тебе не трудно зайти ко мне?
И, вздохнув, скорей вышел. Убирают-то не за старость, а за политику тут уж мораль ни при чем. Нечего распускать интеллигентские сопли. Черт дернул Комарика жалобу на себя спровоцировать. Учебное заведение все-таки язык за зубами надо держать. С другой стороны, Гурова поставили в эту школу не так давно и скоро возьмут в министерство. Как бы учителя не приняли шаг нового директора за желание выслужиться или бюрократизм. И без того зовут за глаза полковником.
Гурова действительно бросили на укрепление фронта просвещения после отставки из армии, но он всегда старался избегать муштры и по возможности разрешал другим вести себя, так сказать, не по уставу. Да все имеет пределы. Что делать, если учитель не справляется с ответственной миссией? Устранить человека с почетом - это не Гуров изобрел. Так и на самом верху делать принято.
Тем временем Пал Палыч, отложив все дела, с готовностью захлестнул и прислонил к стенке потертый портфель с поломанным запором. Он прошелестел по коридору, откашлялся, предвидя разговор, открыл директорскую дверь и остановился посреди кабинета с непременным портретом того, кого надо. Старик помнил, что в этом старом, начала века, здании гимназии, в том же директорском кабинете, на той же стене одно время висел Хрущев, а до него Сталин, до Сталина, говорили, Троцкий, а до Троцкого - Николай-последний. Портреты Сталина и Хрущева (куда их было девать?) и посейчас стоят в пыли за шкафом. Гуров, небось, и не знает. Глядишь, еще кое-кому понадобятся.
Директор поднялся и, задев животом угол стола, двинулся к учителю. В принципе все уже решив, он опять заколебался: что, если решение преждевременное? Но защищать старика нельзя. Если защищаешь - ты с ним заодно. И Гуров не смалодушничал, не отступил.
– Любезный Пал Палыч!- он взял старик за локоть.- Говорят, якобы анонимка тебя обидела. Пустяки. В чем там дело-то?
– Дело серьезное, не пустяки.- Пал Палыч вытащил из кармана малюсенькую щеточку и пригладил седые усики, делавшие его похожим на благородного иностранца.- Я этот пример лет тридцать привожу, когда проходим Голландию. Но до сих пор анонимок не поступало.
– Что хоть за пример?
– Немцы в войну из других стран вывозили ценности, специалистов. Из Голландии же везли в вагонах землю. Вот какие были умные фашисты.
– То есть как это - умные фашисты?- с тревогой спросил Гуров.- В каком-таком смысле?
– В таком, что земля голландская очень плодородна, на ней все растет даже лучше, чем в американском штате Калифорния.
– Да при чем тут Калифорния?
– Мне уж Марина Яковлевна тоже говорила: "На кой вам Калифорния?! Сравнивали бы лучше с нашей Кубанью, что ли..." Хорошо, на будущий год сравню с Кубанью.
Еще не хватало: говорить ученикам, что почва в Голландии лучше, чем на Кубани! Совсем старик спятил. И черт дернул его болтать про все это! А насчет умных фашистов - ни в какие ворота не лезет! Конечно, кто-то стукнул. Теперь заработала машина, и в результате - все ангелы, а Гуров Змей Горыныч.
– Пал Палыч.- Гуров взял быка за рога.- я слышал, ты на пенсию собираешься. Нехорошо скрывать от нас, нехорошо. Все-таки мы - твоя вторая семья. У коллектива встречное предложение: не просто тебя проводить, а торжественно, пригласить общественность на последний урок. Организацию мероприятия мы возьмем на себя, на то мы и администрация...