Последний Воин Духа
Шрифт:
– То есть, Вы хотите сказать, что у нас почти нет шансов пробудить кого-то и вдохнуть в него истинную жизнь? – горестно вопросил Джон. – А я верю, что можно что-то исправить. И не этого ли хочет Единый? Иначе зачем мы вообще существуем?! Не затем ли мы пришли сюда, в этот мир, чтобы исправить то ужасающее, вопиющее попирание духовного – единственной основы жизни?
– Я солидарен с Джоном! – Уолтер поднялся. – Не затем ли мы организовали наш Союз, чтобы что-то делать и сделать реально?
– Вы – молоды, и мне понятен ваш юный пыл. – Леди Арталиэн, стоявшая после своей речи без движения и опустив голову, вновь воспрянула. – Но будьте благоразумны – на этом пути можно сделать ошибку, которую потом тяжко исправлять… Рвение и желание пожертвовать собой во имя чего-то – что может быть благородней? Однако, общество потребления поглотит вас и все ваши сочинения вместе со всеми вашими потугами на изменение его, этого так называемого общества цивилизованных людей! – Взор леди Арталиэн сделался устрашающим. – Внемли же, Берен, сын Барахира! Не растрачивайтесь попусту, берегите свои силы, вы ещё не знаете всей силы Машины, она может пожрать всех нас, даже не заметив!
– Не бывать такому! – воскликнул Уолтер и схватил со стены самый здоровый в зале меч с широким лезвием, а Джон тут же снял со стены висевшую рядом огромную нурманскую 32 обоюдоострую секиру и встал спиной к Уолтеру. Неожиданно тяжелое оружие сразу потянуло руки ребят вниз. Уолтер с трудом подавил идиотский смешок, изо всех сил пытаясь удержать меч двумя руками хотя бы на уровне пояса. В случае тяжелой секиры без определённой сноровки выполнить подобное было и вовсе невозможно, и Джон, импровизируя на ходу, опустил лезвие вниз, облокотился об топорище и грозно произнёс:
32
Нурманы – старое название норманнов, викингов.
– Пусть подходят!
Анна вытащила фотоаппарат и сфотографировала их. Обстановка мгновенно разрядилась. Совет аплодировал стоя двум юным воинам Духа. Леди Арталиэн снисходительно улыбалась, от её грозности не осталось и следа. Уолтер опустил меч и улыбнулся.
– Однако, леди Арталиэн, вы так и не ответили нам, – сказал он твёрдо, но весьма миролюбиво, – вы только обвинили нас в некоей поспешности и юной горячности, пожелали нам не растрачиваться понапрасну. Я запомню эти слова Владыки Совета. Но может быть вы закончите свою мысль? Что же вы предлагаете?
– Я уже предложила нашему Союзу издавать журнал. Теперь я слушаю мнения и мысли по этому поводу.
– Честно говоря, у меня пока тоже нечего предложить, – сказал дядя Чарльз и выпустил пару колец из своей резной трубки. – Как бы там ни было, но если мы серьёзно решили чего-то добиться нашим журналом, то нам нужно время на обдумывание.
– Там где обдумывание и расчетливый ход мысли, там нет и быть не может никакого пламени, отец, – хмуро бросил Уолтер. И поспешил добавить: – Но я, конечно, не призываю уже рубить с плеча. Покурю пока тоже.
– Неужели мы так и не придём ни к какому решению, неужели мы можем только возвышенно рассуждать между собой, радоваться взаимопониманию в нашем тесном кругу, но так никогда и не будем поняты другими людьми? – растерянно спросил Джон.
Леди Арталиэн стояла скрестив руки на груди. Дядя Чарльз глубокомысленно смотрел в потолок и выдувал колечки из трубки. Отчаявшийся найти решение Уолтер уныло тушил сигарету в пепельнице, сделанной из морской ракушки.
– Я возьмусь написать вступительное слово! – прозвучал в тишине негромкий голос Анны. Все взоры обратились к ней. – Но не ждите невозможного, я не сделаю всю работу за вас! Я просто знаю, о чём нужно сказать во вступительной статье, и как это сказать!
– Браво, Анна! Ты пробудила меня! Теперь и у меня есть мысль, что написать. Но я пока не буду это оглашать, мне надо подумать наедине, – довольный дядя Чарльз поднялся с кресла и прошёлся по комнате. Джон с Уолтером молчали – у них идей пока не было. Тётя Дженни, оглядев Совет и выдержав небольшую паузу, сказала:
– Ну что ж, если участникам Союза пока больше нечего добавить ко всему вышесказанному, переходим к другому, смею вас заверить, гораздо более приятному для всех вопросу – празднованию предстоящего Нового Года.
Молчавшие ребята сразу оживились. Не потому, конечно, что это было им не в пример интереснее и приятнее журнала, но оттого, что мыслей по журналу у них особых не было, и они чувствовали себя неловко. Почти так же как на экзамене – совершенно не зная сдаваемого предмета. Но «тут вам не здесь», слава Единому, это был не колледж, а Совет Последнего Союза Духа.
– О, ну так с этого надо было начинать! – и Уолтер радостно просиял. – Мы с Джоном подготовим небольшой концерт в две гитары! К тому же, у него есть что показать Совету из своих произведений… погодите-ка. А что, мы не будем встречать Новый Год все вместе? Почему ещё ничего не объявили?
– Потому что ты сегодня – сущий выскочка, – улыбнулась леди Арталиэн.
– Ну это не так уж плохо, раз выскочка, значит я не какой-то там завалящий последний воин – а первый; я, понимаешь, в авангарде, а не где-то плетусь там! – отшутился Уолтер, притворно надув губы и гордо подняв голову. Все засмеялись.
– Боюсь, что нет ни авангарда, ни арьергарда. Мы окружены со всех сторон. Нам некуда отступать, и некуда пробиваться. Пока мы не победим всех противников, нет нам истинной жизни на Земле… Однако, сейчас вернёмся к предстоящему Новому Году. – Тётя Дженни оглядела всех, и лицо её просветлело. – Итак, мы только что слышали от наших доблестных Джона и Уолтера, что они собираются приготовить. Есть ли ещё какие-нибудь мысли?
– Есть кое-что забавное! – сказала Анна. Но к этому не нужно готовиться, мы осуществим это непосредственно в сам праздник. Если погода не изменится.
– Ух ты, – воскликнул Уолтер, – наверное, деда мороза лепить будем. Ну что ж, давайте надеяться, погода подсобит.
– Милый Уолтер, ты сегодня просто настоящий хоббит 33 – непосредственен как ребенок, – и тётя Дженни на потеху всем погладила его по вихрастой головке. – Не хватает только одного: истинному хоббиту полагается обильно и сытно питаться. Сейчас мы это исправим, как раз время ужинать пришло.
33
В легендариуме Толкина один из народов Средиземья.