Последний завет
Шрифт:
Мэгги не знала, сколько времени пролежала в той темной подворотне — пять минут или пару часов. С тех пор как бандиты швырнули ее оземь и скрылись, она не двигалась. И не смотрела им вслед. И даже не воспользовалась мобильным, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Мэгги пребывала в состоянии шока, все тело ныло, ежесекундно напоминая ей о случившемся.
Наконец мало-помалу она начала приходить в себя. В голове даже забрезжила мысль, что, в сущности, ей повезло — все могло обернуться куда как хуже…
И в этот момент к ней протянулась рука.
Мэгги не без труда
— Я вас видела. Вы та американка, что заходила в дом к Авейде. Что вы здесь делаете? Как вы тут оказались?
Она помогла Мэгги подняться с мостовой и отряхнуться. Мэгги пару раз охнула, ощутив резкую боль в ребрах. Болело и в промежности. И едва только она почувствовала эту боль, как губы ее поджались, а в глазах вновь показались слезы.
Женщина повела ее вдоль по переулку в ту сторону, где была натянута бельевая веревка. Затем они спустились по низеньким ступенькам в крошечный дворик и прошли через него в дом. Мэгги оказалась в небольшой комнате. Справа были телевизор и диван, на котором сидел ребенок и рисовал — возможно, тот самый, ранее гонявший со своим братом консервную банку. Слева располагались кухонный стол и газовая плита.
Женщина, усадив Мэгги за стол, поставила на огонь чайник. Она предложила своей гостье мятный чай. Мэгги вяло кивнула, хотя и понимала, что помочь ей сейчас могла только здоровенная кружка крепкого кофе пополам с бренди. Случайно она взглянула на свои руки, безвольно лежащие на столе. Кончики пальцев подрагивали, как у пьяной. Господи, Господи… куда ее занесло? Двадцать лет назад это еще можно было объяснить любовью к приключениям и неизведанному. Но сейчас-то? Как вышло, что она вновь оказалась черт-те где в полном одиночестве и в окружении людей, среди которых были те, кто желал ей зла?
— Добро пожаловать в мой дом, — вдруг раздался в комнате мужской голос.
Мэгги вздрогнула от неожиданности и глянула на дверь. На пороге стоял мужчина средних лет с узким, почти дочерна загорелым лицом и коротко остриженными волосами — черными пополам с седыми, — в выцветшем синем костюме без галстука. Женщина обернулась, и они о чем-то быстро заговорили друг с другом по-арабски. Очевидно, жена рассказывала мужу о том, при каких обстоятельствах познакомилась с Мэгги, так как она то и дело кивала в сторону гостьи.
— Теперь вы в безопасности и вам ничто не угрожает, — сказал мужчина. Он говорил с сильным акцентом, но довольно правильно. Но Мэгги этот факт не успокаивал. А его улыбка прямо-таки нервировала. Было в ней что-то… неприятное. Ей вдруг захотелось, чтобы он ушел и оставил ее в покое. Но хозяин никуда не собирался. Он действительно вышел на минутку, но тут же вернулся с пепельницей в руках и плотно прикрыл за собой дверь. — Так вы американка?
— Я из Ирландии, — машинально уточнила Мэгги и вдруг отметила про себя, что не узнает собственного голоса.
— Из Ирландии? Это хорошо. Я видел ирландцев. Хорошие люди. Но работаете вы ведь на американцев, да?
Он все улыбался этой своей поганой улыбочкой, на которую Мэгги не могла смотреть. Хозяйка дома вновь спасла ее, принеся чай. Мэгги получила возможность опустить глаза и заняться кружкой и сахарницей.
— Как вы тут оказались?
— Набиль! — повысив голос, резко сказала его жена.
«Наверно, тоже хочет, чтобы он отстал от меня…» — подумала Мэгги и наконец вспомнила о телефоне. Она вынула его из кармана и тут же увидела сообщение от Ури: «Где ты?»
Она уже хотела было набрать его номер, но Набиль вдруг быстро навис над ней и даже протянул руку, как бы желая выхватить телефон.
— Не надо! Не звоните! Зачем звонить? Мы позаботимся о вас. Все, что захотите!
Мэгги отчаянно захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Где угодно, только не в этой комнатушке, затерянной в лабиринте бесчисленных переулков, в которые даже солнце не могло отыскать дорогу. Ей также захотелось сорвать с себя всю одежду и встать под горячий душ, чтобы помочь измученному телу забыть… чтобы оно не напоминало о случившемся…
— Пожалуйста, скажите мне, если вы работаете на американцев, почему вы пришли сюда одна? Где ваша охрана? — Улыбка на узком лице хозяина дома, казалось, стала еще шире. — Неужели тут нет никого, кто бы сопровождал вас, приглядывал за вами?
Руки Мэгги, до того безвольные и холодные, вдруг вспотели и стали горячими. Она метнула взгляд на дверь. Та была закрыта.
Женщина принесла еще чаю, а потом забрала мальчишку и ушла с ним в другую комнату. Мэгги осталась наедине с ее мужем. Ей было ужасно не по себе. Она понимала, что необходимо срочно связаться с консульством, с Дэвисом, с Ури, да хоть с Лиз в Лондоне… Но она боялась, что мужчина отнимет у нее телефон и вообще… перейдет к активным действиям…
Мэгги мучительно размышляла о том, как ей поступить. И в конце концов пришла к выводу, что надо что-то делать… Надо выбираться отсюда. Набравшись духу, она медленно встала из-за стола, небрежно потянулась, будто расправляя затекшие плечи, и направилась к двери.
— Эй, куда же вы идете?
Мэгги, не оборачиваясь, ответила:
— Мой отель в западном Иерусалиме. Спасибо за чай. Я, пожалуй, пойду.
— Но почему бы вашему отелю не быть в восточном Иерусалиме? Здесь красиво. И кстати, есть приличная гостиница — «Американская колония». Там останавливаются все европейцы. А вот американцы — никогда. Почему? Неужели вам хочется видеть только еврейские лица?
Мэгги не собиралась спорить. «Господи, что за страна… Даже выбор отеля может явиться поводом для ссоры и политических заявлений…»
— Нет, вы все неправильно поняли, — ни о чем не думая и не спуская глаз с двери, проговорила она и взялась за ручку. Дверь оказалась заперта.
Тем временем Набиль поднялся со своего места и подошел к ней сзади. У Мэгги от страха подгибались колени, она боялась вздохнуть. Сейчас… вот сейчас он схватит ее за горло или за волосы и швырнет назад… Вместо этого хозяин протянул руку, надавил на дверь сильнее, и та распахнулась. Мэгги быстро вышла из комнаты в маленький дворик. Набиль последовал за ней.