Последняя Арена 10
Шрифт:
Потом же оказалось, что поведение Кейры обусловлено более тонкой материей, которую я, глупый абориген с Земли, смог бы осознать только лет через пятьсот. Да и то не в полной мере: надо родиться в системе, чтобы по-настоящему проникнуться этим.
Обретение статуса (даже в зачаточном состоянии, как у меня) — нечто большее, чем игровое могущество, влияние гильдий или завоевание локаций. Это, скорее, грандиозное свершение, которое неподвластно даже администраторам. Полное закрепление статуса — вещь и вовсе практически небывалая, так что лучше мне не раскатывать губу.
Во всем мироздании было только четыре таких существа.
Второй — Творящий. Гном-крафтер скромного уровня, который более десятка раз открывал принципиально новые типы артефактов. Кейра говорила, что если достижения остальных она ещё может понять, пусть и не в полной мере, то с ремесленником её интеллектуальные возможности попросту сбоят.
Третий — Объединяющий. Представитель нематериальной расы эфирных духов, который неведомым образом сосредоточил в себе все противоборствующие первостихии, а также некоторые другие противопоставленные явления, о которых Кейра наотрез отказалась говорить.
Четвертая же — совсем юный человек, сумевший распознать баги в системе. Да, подобное периодически выскакивает — я тому доказательство. Множество случайных достижений переплетаются и создают неведомые феномены, нарушающие баланс Игры. У этого игрока имелись и другие зачаточные статусные определения, вроде Прекраснейшей и Мудрейшей (а ведь эльф Морти при мне называл её так). Но все же это меркнет перед её уникальной способностью, которой не может похвастаться даже администрация: просчет возможных ошибок до момента их воплощения в реальности. Для всех иномирцев этот легендарный молодой игрок — Великая: та, что утратила все бонусы, но сохранила статус. Для землян она — кукловод, определяющий многие мировые процессы; мифический куратор, посылающий ловцов или чистильщиков на устранение нежелательных личностей; поводырь, указывающий путь новоявленным крафтерам. Для меня же — рыжее чудо или просто Кейра. В общем, интересная женщина мне досталась.
К слову, ничего особенного — такого, что поставило бы меня на новую ступень могущества — я так и не получил. Перепало всего лишь одно очко характеристик, которое я вложил в целостность, попалась возможность выбрать отображение другого имени, заполнилась шкатулка да изменился показатель репутации: его теперь я мог регулировать самостоятельно, начиная от минус двадцати восьми тысяч шестисот пятидесяти семи, заканчивая плюсовым значением в четыре тысячи с копейками. Ну хотя бы детвора больше от меня шарахаться не будет — и то хорошо. Никаких новых аур, заклинаний, способностей, предметов. Я как был адептом-элементалистом сорок четвертого уровня, так им и остался.
Я спросил, не смущает ли Кейру, что мне для этого ничего не потребовалось делать, ведь сообщение, что «Вы лично низвергли доминирующую расу, численность которой превышает две тысячи пятьсот восемьдесят четыре особи, в отдельно взятой локации…» не отображает истинности. Счастливая девушка же, засмеявшись, сказала, что так и должно быть. Тогда я поинтересовался, в чем вообще величие сего деяния, ведь её дед может и сам сотворить нечто подобное: заселить локацию,
Кейра предупредила, что у иномирцев теперь ко мне будет повышенный интерес и что при встрече мне нужно дотрагиваться до них голой кожей. Что? Почему? Зачем? Для чего? Вообще ничего не понятно.
В общем, вышла странная история.
— И всё же, Хорус, поведайте о своих деяниях, — произнесла директор. — Я в общих чертах могу рассказать о любом возможном участнике Арены, а вы для меня темная лошадка.
— А он вроде, — подключился Фабиан, — тот тип с премерзским характером, который обитает в Сахаре.
— А ведь точно! — обрадовалась женщина. — Как-то слышала я историю об этом отшельнике. И да, поговаривали, что вы полубезумный отвратительный человек, который может плюнуть в лицо первому встречному. Видимо, слухи врали. И всё же: что вы сотворили? В песках раскопали нечто интересное?
— Можно и так сказать, — ушёл от ответа я.
— Скромность вас красит, — отвесила комплимент старушка. — Вот только говорите вы сейчас неправду. И всё же? — продолжила настаивать она. — Дайте хоть какой-то намёк. Уважьте пожилую женщину.
— Вероятно, я один из самых известных игроков этой локации, — сказал я, обманывая этот ходячий детектор лжи.
— Хм, ну ладно. Пусть так.
Про известность я не соврал: она увеличилась ещё на единицу. Открыл эту бессмысленную характеристику, когда первый раз отбился от посланников доброго дедушки Кейры. Повысил перед событием, когда обратил на себя внимание Творца. Третий балл получил за Истребляющего… Рыжее чудо сказала, что я даже перегнал Огюста, который был значимым адептом гильдии разведчиков, одним из гениальнейших существ мироздания, умелым воином и так далее, и тому подобное. И снова не понял, на кой мне это, а девушка в очередной раз назвала меня глупым и ничего не понимающим аборигеном.
Увидел парадокс. Кейра в нашу первую встречу сказала, что по уровню интеллекта является второй во всей локации. То есть Огюст умнее её. Так почему же девушка распоряжается на Земле, а ифрит всего лишь тренирует четверку учеников и не участвует в мировых процессах? Кейра привела запутанный пример, сказав, что её мозг — это мозг бизнесмена, а локация — организация, которой нужно управлять. В то время как Огюст — гроссмейстер, а Арена — шахматная партия. Шахматисту, хоть и безгранично талантливому, не стоит лезть в дела организации, а бизнесмену, даже сумевшему подняться с нуля, не стоит приходить на шахматный турнир: его там даже за равного соперника никто не посчитает — растопчут и не заметят.
— Ольга, — обратился Фабиан, — а как вы схлопнули прорыв бездны? Или это секрет?
— Да никакого секрета нет. Я ведь почти ничего и не делала: всего лишь стояла, опустив руку на алтарь. Там больше Снежный Барс отдувался.
— А, получается, именно по этой причине он не участвовал в полуфинале турнира?
— Ну да. Он разве Эстер про это не говорил? — взгляд Ольги затуманился. Она просматривала почту с новостным каналом. — Надо же: нет. Очень скромный мужчина.
— Да что ему этот прорыв? — засмеялась старушка. — У него их уже, наверное, десятки были. Одним больше, одним меньше — невелика разница…